Двухэтажное мрачное здание,
весь фасад был увитый плющом.
Раньше здесь проходили собрания,
застилали столы кумачом,
Собирались на все заседания,
награждали героев труда,
Проводили свои партсобрания,
даже суд заседал иногда.
Перед зданием "Красная площадь",
как народец её окрестил,
хоть и выглядит малость попроще,
нет брусчатки - лишь лужи да пыль.
Нет здесь башен, часов, мавзолея,
но зато есть по центру фонтан.
А на площадь выходит аллея,
где весной расцветает каштан.
Начинались гуляния, свадьбы
от фонтана который уж год.
Всей толпой, от центральной усадьбы
отправлялся на праздник народ.
В сорок первом на фронт отправляли
у фонтана своих мужиков.
В сорок пятом с цветами встречали
возвратившихся фронтовиков.
Чем станица жила эти годы,
эта площадь, аллея, фонтан,
как сложилась судьба у народа -
рассказать может каждый каштан.
Ту аллею центральная улица
огибает с обеих сторон.
Всюду бегают местные курицы,
да собаки гоняют ворон.
В это утро я с Фёдором ехал
на переднем сиденьи "козла",
Развалюха была на потеху,
вся скрипела, но всё же ползла.
Как от дома машина помчалась -
пол-дороги водитель молчал.
Разговора не получалось,
я заметил, что Фёдор всё знал.
Не похоже, что Фёдору Прохор
про "ночное" успел рассказать.
Фёдор сам разбирался неплохо,
по глазам мог всю правду узнать.
Он же видел, что я и Алёнка
влюблены, ну чего тут скрывать,
но молчал. Его дело - сторонка,
это Прохору надо решать.
Фёдор раньше ещё удивлялся,
чем я Прохору не подошёл,
и пока за меня заступался
коль границы я не перешёл.
Но сегодня он был молчаливый,
на дорогу сурово смотрел.
Только чувствовал я, что водила
рассказать мне о чём то хотел.
Вот и площадь, фонтан, наше здание,
я собрался уже выходить.
Фёдор всё же нарушил молчание:
- "Нужно вечером поговорить...
Буду занятый я, до обеду -
надо в город начальство везти,
а под вечер к тебе я заеду.
Дома будь, никуда не ходи."