В этот вечер я не торопился,
да и некуда было спешить.
Вот и Фёдор ко мне напросился,
явно хочет со мной говорить.
На столе было мясо тушёное,
маринады, картошки казан,
а поставить бы свечи зажжёные -
так сошло бы и за ресторан.
Сели чинно, в стаканы налили,
молча выпили мы по одной,
не спеша, колбасой закусили,
и пошёл разговор сам собой.
По началу совсем отвлечённо
говорили про ферму, колхоз,
как Никифор сегодня, подонок,
председателя вывел всерьёз.
Ведь за пьянку его покарают -
Кузьмичу надоело терпеть.
Без Никифора пьяниц хватает,
и другим - назидание впредь.
Вскоре новости все перебрали,
темы выдохлись сами собой,
от пустых разговоров устали.
Фёдор молча налил по второй.
Отодвинув стаканчик в сторонку,
я собрался спросить напрямик,
что хотел он сказать про Алёнку,
только слышу - за окнами крик!
Я с опаской в окно покосился,
тут же дыма почуяв угар,
а вдали горизонт уж светился.
Неужели в деревне пожар?
Не придумать страшнее стихии -
не успеешь и глазом моргнуть,
как останутся трубы печные
от того, что деревней зовут.
Так приятно начАвшийся вечер,
был испорчен чужою бедой.
А, не дай бог, поднимется ветер -
Тут не справишься только водой!
Вмиг отставив ненужные речи,
чтобы времени зря не терять,
мы рванулись к пожару навстречу,
погорельцев с беды выручать.
А вокруг уж народ суетился -
то горела изба Ильиной.
Кто то к дому с ведром торопился,
кто обратно бежал за водой,
кто закрытый курятник пытался
разобрать, чтобы птицу спасти.
Равнодушным никто не остался,
становясь у огня на пути.
А хорома вовсю разгоралась...
Только где же сама Ильина?
Не похоже, чтоб в доме осталась.
Тут мелькнул силуэт из окна.
Это как же она там застряла?
Думать некогда - надо спасать.
Я, из кучи схватив одеяло,
приготовился в пекло бежать,
Только Фёдор огромной ручищей,
вмиг меня за рукав ухватил,
и, чтоб я не сгорел в пепелище,
с головою водой окатил.
Вот крыльцо, коридор, дверь закрыта,
рядом лавка, ведро! Без воды!!!
Дверь заклинило, будто забита.
Как бы не было большей беды!
Коридор небольшой, полутёмный,
дыму столько, что нечем дышать.
Хоть и был коридор захламлённый,
только нужный предмет не сыскать.
Мне бы ломик сейчас пригодился,
я вдоль стенки пошарил рукой.
Знать бы где этот лом находился....
Я же сам его делал весной.
В темноте вдруг на что-то наткнулся.
Ох и грязи, однако же тут!
Наклонясь, я за ним потянулся,
и помучившись, вытащил прут.
Весь кривой, ковырять неудобно,
руку вывихнул, жутко болит.
А промедление смерти подобно,
чуть замешкаешь - баба сгорит!
С диким грохотом дверь отлетела,
я вбежал, вижу - баба лежит,
распластАв бездыханное тело,
а на ней уж рубашка горит.
Не хочу, чтобы девка пропала!
Я, насколько хватало мне сил,
сдёрнул платье, накрыл одеялом,
и на выход её потащил.
Ну а комната вся полыхает,
и до двери успею едва.
Я почувствовал - девка вздыхает!
Маргарита осталась жива!
Уж не помню, как я очутился
со спасённой душой на крыльце.
Вид такой, что я снова родился,
да с улыбкой на грязном лице.
Фёдор первым очнулся от шока,
моментально ко мне подскочил,
и пристроившись с правого бока
осторожно её подхватил.
Маргарита была без сознания,
только вот обгорела слегка.
Жизнь у бабы - одно наказание.
без детей, без любви, мужика...
И лежит это тело спасённое,
с длинной чёрной полоской в судьбе,
обгорелое, оголённое,
вызывая лишь жалость к себе.
Баба охнула, зашевелилась,
дав понять, что она будет жИть.
Но, зачем она в доме закрылась -
мы её не решались спросить.
Вскоре доктор на "Ниве" примчался,
с погонялом смешным "Будь здоров"
Этот вечер мне вдруг показался
самым длинным из всех вечеров.