Дождь в ноябре, в Москве, ещё и ночью,
Растягивает время и пространство,
А так же позволяет зреть воочью
Тоски огромной сказочное царство.
И непонятно, кто ты. Может быть,
Принцесса, Золушка, монашенка, колдунья?
И хочется самозабвенно выть
В желтеющий колодец полнолунья.
Возможно, в этих сумерках я – волк,
И – всеми четырьмя – в твоём капкане
Чего-то жду, хотя весь мир умолк
И растворился сахаром в стакане.
Какое полнолунье? Дождь идёт.
Москва слезится жёлчными огнями.
Ложусь в кровать, как на волшебный плот,
Чтоб плыть к тебе томительными снами.
Ложусь в кровать. И плещутся в волнах
Какие-то таинственные нити.
Ты держишь их клубок в своих руках,
Как Ариадна на далёком Крите.