А что, собственно, случилось? Только что я убил человека. Ну и что? Вон он лежит, не дышит. Это было чертовски просто: подошёл к нему сзади и убил. Да ничего не произошло! Всё так же моросит дождь, и всё так же холодно, и вечер не стал темнее. Сейчас уйду, и никто никогда меня не найдёт и не докажет, что я это сделал.
А на обратном пути выкину орудие убийства в реку – и, как говорится, концы в воду. Даже не интересно. Думал, будет сложнее. А он сразу упал и умер. И никто не видел. Никто... Хоть бы кто увидел, а так – буднично. Неслышно, спокойно, и ничего не изменилось – значит, всё правильно сделал. А если у него не было семьи, никто и не хватится. Будет лежать здесь долго – в такую глухомань нескоро кто зайдёт. А если хватятся, то искать придётся долго. Ну ничего – найдут, похоронят. Дело житейское. Он бы всё равно умер когда-нибудь.
А на душе у меня – лепота... Спокойствие, тишь да благодать. Странно... Думал, по-другому будет – совесть замучает, нервы, дурные сны. Нет, ничего. Абсолютная пустота. Нет, конечно, счастьем это тоже не назовёшь, но, как бы поточнее выразиться – нирвана! Спокойствие абсолютное. Но наверное, уже потом прищучит. А сейчас ещё ничего. Не понял, не осознал, что случилось. Интересно - что же будет... Но в любом случае – жизнь станет веселей. А то всё одно и то же. Подожду.
А прошло-то уже года полтора. И представьте себе: всё отлично! Убил человека – и ничего не произошло, думал – потом. Нет. Вообще ничего не происходит. Не изменилось ровным счётом ни-че-го. Я, признаться, другого ожидал. Даже на исповедь пошёл и признался. И – ничего. Даже греха не осталось. Простил меня Бог. Простил. Своей жертвой меня оправдал! Так мне батюшка объяснил. А раз Бог простил, то – что мне человек? Значит, я всё правильно сделал! Нет, конечно, если бы не в церкви сознался, а в милиции, то, ясное дело, засудили бы. Но этот суд мне малоинтересен. Главное – в церкви.
А вот человек. Я то есть. Вот сейчас напишу эти записки и отправлю по десяти адресатам, просто так, посмотреть – изменится что-нибудь или нет. Вот вам придёт такое письмо. В нём я сознаюсь в преступлении. Точно всё опишу, как было дело. Представьте... Что вы сделаете? Только учтите, что ещё девяти другим я то же самое послал. Вы, ваша хата с краю. Зачем вам вмешиваться? Верно? Вон, другие, пусть они сообщат, куда следует. А что? Каков резон? Интересно даже, сработает или нет. Посмотрим, проверим...
А! Насилу отвертелся. Один порядочный всё-таки оказался. Стукнул на меня. Правда, остальные девять действительно промолчали. Но я следователю сказал: шутка, мол. Пошутил неудачно. Тело-то, оказывается, не нашли. Чудны дела твои, Господи! А то б посадили. Куда оно могло деться? Теперь всё равно. Был человек – и нет человека. И даже труп потерялся. Значит, я всё правильно сделал. Удача на моей стороне!
А знаете, есть такие минуты перед сном – когда уже лёг, но ещё не заснул. Лежишь – думаешь, о чём-нибудь приятном. Я думаю всегда про покойничка моего. Вспоминаю, как всё тогда произошло. И как мне ничего за это не было. Как всё без сучка, без задоринки. Я и кого-нибудь другого могу так оприходовать, если нужно будет. Они мне в магазине хамят, а я не отвечаю. Они мне угрожают, а я молчу. Они на меня орут, оскорбляют – а я весь свечусь тихой радостью. Я-то знаю, КАК я могу ответить. Ну ладно, пусть живут пока. А время придёт – поплачут мои обидчики, ох поплачут перед смертью.
Вчера помянул я своего покойничка. Вообще, это хорошее начало для духовной жизни – убить человека. Сразу повод найдётся и глубоко страдать и каяться, и вообще много всякого можно будет лучше понять. Личный опыт, как ни крути. Да и Христос говорил, что одна заблудшая овца дороже 99 правильных. Значит, я ценный. Кстати, недавно перечитал «Преступление и наказание». Какая, извините, чушь! Сразу видно, что автор никого не убивал. Ни возвращаться на место преступления, ни Евангелие читать у меня с тех пор охоты не прибавилось. Мне достаточно, что Бог меня искупил и следователь отпустил – а остальное всё писательские выдумки. Реальность – другая. Этот Раскольников – просто хлюпик. Идеалист, вроде Достоевского. Да такая история только в воспалённом мозгу могла произойти. Я так к ней и отношусь – как к морали, которая к жизни никакого отношения не имеет.
И ничего мне не страшно. Ни суда Божьего, ни человеческого. Даже если бы на исповедь не сходил, ничего бы не изменилось. Страшно только, что всё так буднично. Что, если сейчас все друг друга поубивают – ничего, по сути, не произойдёт. По крайней мере, мы – убийцы, ничего не почувствуем, кроме умиротворения и радости от безнаказанности. Да, так и делается в жизни. Аборт, например. Убила своего ребёночка – и радуется. Слава Богу, неприятная процедура позади. И ничего ей за это не будет. Тем более, мало кто, откровенно говоря, в загробную жизнь верит. А всё держится только на страхе и всяких там установках, нормах. В общем, не Бога это заслуга, что не убивают так много, как хотелось бы, а человека! Который культуру создал и закон придумал. Не знаю, как раньше было, как должно быть, а сейчас так. И значит – я всё правильно сделал!