Шапочка для Мастера

 
Разумеется, вы догадались, что речь пойдет о романе Михаила Афанасьевича Булгакова «Мастер и Маргарита», где памятна всем читателям лунная дорога, ведущая… Куда она, кстати, ведет? Или вы помните, главным образом, нехорошую квартирку, сумасшедший дом и первую встречу с Воландом на углу у Патриарших?
 

 
Вне всяких сомнений, роман этот прославил автора более всех других его произведений. Сколько восторгов, обсуждений, споров, опасений он породил. Историки, критики, философы, режиссеры, литераторы, рядовые читатели уже многие годы переосмысливают образы, стараясь приоткрыть завесу таинственных шифров, сочувствуя героям и автору, восхищаясь, страшась и снова восхищаясь, отыскивая ответы на возникающие вопросы в биографии писателя, в трудах его предшественников и современников, в собственном опыте.
 

Читая роман внимательно, можно поразиться множеству символов, аналогий, метафор и мистических иносказаний. Их перечисление и анализ могли бы составить несколько томов исследований. Мы остановимся лишь на некоторых значимых моментах, намеренно избегая подробного следования сюжетной и философской линии знаменитого романа. Оставим это литературоведам и биографам писателя.
 
Кривое зеркало
 
Вряд ли для кого-то станет новостью, что выигранные Мастером 100 тысяч рублей символизируют известную уже в мировой литературе сделку с дьяволом. При этом обстоятельства встречи с Маргаритой в переулке, который оказался совершенно пустым, не случайно напоминают обстановку беседы Берлиоза и Ивана Бездомного с Воландом. При этой встрече тоже «пуста была аллея». Это лишь одно из многочисленных указаний на волю сатаны, соединившего судьбы Мастера и Маргариты.
 
А шапочка, которую носит Мастер? Это чуть тоньше. Головной убор в самых различных религиозных и иных мистических традициях – это знак посвящения. Монашеский клобук, митра, камилавка или скуфья у православных, ермолка (кипа) у иудеев, тюрбан (чалма), тюбетейка или феска у мусульман – это признаки причастности к священству или вообще к религиозной традиции, статусу, посвящению. Передача духовной силы символически связана с головой. Рукоположение (посвящение в сан) происходит именно через возложение рук на голову посвящаемого. Монашество или крещение сопряжено с постригом волос на голове. И тот, кто совершает над твоей головой священное действие, имеет власть над тобой. И еще важнее, что власть имеет Тот, во имя Кого совершается действие.
 
Одновременно с посвящением зачастую нарекается имя. Православный человек получает имя при святом крещении, монах обретает новое имя при постриге. При крещении человек подчиняется власти Бога и Церкви. При постриге, еще и власти настоятеля, воспреемника. Тот, кто нарекает нам имя, имеет над нами власть. Господь назвал человека Адамом (Человеком) и имеет над ним власть, Адам назвал жену свою Евой и имеет над ней власть. Адам дал имена животным, и человек получил власть над ними.
 
Что же в романе? Мастер говорит (в беседе с Иваном Бездомным), что он отказался от фамилии и вообще от всего (то есть и от всякого родства). Он представляется Мастером. Называя себя так впервые, он надевает сшитую Маргаритой черную шапочку с изображением буквы «М» – первой буквы его нового имени. То есть от имени, данного в святом крещении (а предположить, что рожденный в России до революции Мастер не был крещен вряд ли возможно) он отрекся. Отрекся он, стало быть, и от Того, Кому был посвящен при Крещении – от Христа.
 
Напомню, что в Таинстве Святого Крещения мы напротив – отрекаемся от сатаны. Мастер надевает на голову свою шапочку, то есть символ власти сатаны (Воланда), посланницей которого, очевидно, является вышившая букву Маргарита.
 
Итак, шапочка с литерой «М», отречение от христианского имени, есть знаки перевернутого «крещения», отречения от Христа и посвящения сатане. Над Мастером совершено «Крещение» наоборот. В романе вообще все совершается наоборот, ибо сатана, имеет еще имя «лукавый». Он не может ничего принципиально нового создать, он может лишь переворачивать, искажать, пародировать, осквернять. Потому и власть его начинает проявляться ни где-нибудь, а именно у Патриарших прудов, название которых имеет явное православно-церковное звучание. Тем самым автор стремится нарисовать степень проникновения нечистой силы в нашу жизнь и убедить читателя в безграничности бесовских возможностей, в беззащитность света перед тьмой.
 
В романе Воланд именуется также артистом. Лицедей или артист не являет обычно самоценного образа, он только изображает кого-то, он играет царей или рабов, полководцев или солдат, праведников или злодеев. Его собственное внутренне содержание, как правило, остается тайной для зрителя и для него самого. Именуют Воланда еще и консультантом. Первым консультантом был, очевидно, падший ангел в образе змия, который «проконсультировал» Еву в райском саду. У Воланда много имен, как много имен у сатаны – нечистый, лукавый, вельзевул, денница и т.д…
 
Этот лукавый артист переворачивает все, стремясь заместить в нашем сознании и в нашем сердце место Христа. Весьма настойчиво, в связи с этим, его называют мессиром, то есть господином (есть здесь еще и созвучие с мессией). Помните, как Воланд страстно говорит Берлиозу: «умоляю Вас на прощанье, поверьте хоть в то, что дьявол существует. О большем я уж Вас и не прошу». Берлиозу словно предлагают последнюю надежду на спасение от предстоящей трагической участи: нужно лишь поверить в существование дьявола. Этот призыв Воланда является перевертышем евангельских слов Христа: «Кто будет веровать и креститься, спасен будет» (Евангелие от Марка, 16:16), повторенных Апостолом Иоанном: «веруя в Сына Божия, имеете жизнь вечную» (1 послание Иоанна, 5:13).
 
Известные доказательства бытия Божьего Воланд «опровергает» вместе с Берлиозом, выдвигая вместо них единственный «существенный» довод, подтверждающий его собственное бытие, реальность нечистого. Этот аргумент – невозможность человека управлять своим будущим. Булгаков представляет нам промыслителем судеб не Бога, но сатану. Взамен евангельского обетования от Господа: «даже волос с головы вашей не пропадет» (Лк. 21, 18), мы получаем заверение от Воланда: «Кирпич ни с того ни с сего никому и никогда на голову не свалится». В подтверждение своего влияния Воланд с безупречной точностью предсказывает судьбы Берлиоза, Ивана Бездомного и буфетчика, перемещает людей в пространстве, возвращает Маргарите Мастера, заставляет людей делать то, что пожелает.
 
Так в романе искажается, переворачивается и обязательно оскверняется каждое значимое евангельское событие, каждое христианское Таинство, каждый аспект духовной жизни.
 
Вот еще один из примеров таких «перевертышей». Намазавшись мазью, полученной от Азазелло, Маргарита получает сатанинскую силу для полетов на метле, для разрушений и бесчинств, для общения с бесовским миром. Она становится ведьмой, окончательно утрачивает чувство стыда, резко изменяется внешне и внутренне. Более всего это похоже на противоположность Таинству Миропомазания, в котором христианин получает силу Святого Духа, необходимую для духовной жизни, для освящения мыслей, слов и поступков. В этом Таинстве человек становится храмом Духа Святого и получает возможность для дальнейшего возрастания в праведности и благочестии.
 
Евхаристия или Тайная Вечеря становится объектом сатанинского глумления несколько раз. Перевернутые, кощунственные образы причастия настойчиво предстают перед читателем вновь и вновь, словно автору кажутся недостаточными уже предложенные картины. Земной путь Мастера и Маргариты прекращает отравленное вино, которому почти две тысячи лет – вино из времени земной жизни Христа. Вино, которое было налито в чашу во время Тайной Вечери, стало кровью Христовой, дарующей причащающимся вечную жизнь. Вино, которое предложил Азазелло героям, подарило им смерть – столь же вечную. Это смерть не только тела, но и души, смерть окончательная.
 
Кровь убитого барона, выпитая Воландом и Маргаритой, как вино из черепа погибшего Берлиоза – это также, своего рода, антипричастие. С одной стороны, вино становится кровью богочеловека – абсолютного праведника, с другой – кровь грешника и подлеца становится вином для черной мессы.
 
То, что видит буфетчик в нехорошей квартирке – вновь пародия на Евхаристию, совершаемую в храмах. Блюдо из золота указывает на дискос – литургическое блюдо для просфор, находящееся на престоле. Пузатые бутылки и мясо на шпаге Азазелло – кощунственная аллюзия с Телом и Кровью Христа. Запах ладана и похожий на церковный свет дополняют аналогию. Стол, покрытый церковной парчой – указание на святой престол. Опрокинутая чаша красного вина – на осквернение Святых Даров.
 
Маргарита, как написано в романе, перед балом видит «широкую дубовую кровать со смятыми и скомканными грязными простынями и подушкою и … дубовый на резных ножках стол, на котором помещался канделябр», где «в семи золотых лапах горели толстые восковые свечи… Был еще один стол с какой-то золотой чашей… В комнате пахло серой и смолой». Все это оскверненный образ христианского алтаря во время литургии. Здесь и престол, и жертвенник, и потир (чаша для освящения Святых Даров и причастия), и семисвечник. На «горнем месте» на грязных простынях разлегся нечистый.
 
Апофеоз пребывания Воланда в Москве, на попранной безбожниками православной земле – это совершение сатанинской черной мессы в день распятия Христа, в великую пятницу.
 
Глумясь над символами и понятиями христианства, автор почти обходит стороной существование Церкви, словно не замечая её. Подчеркивая реальность бесовщины, рисуя Воланда и его свиту весьма рельефно, он упоминает о христианской жизни пренебрежительно и вскользь. Едва ли ни единственное прямое указание на принадлежность к духовному званию – это собственное упоминание нечестивца и негодяя Коровьева о том, что он «бывший регент». Булгаков был современником русской трагедии. На его глазах гибла великая страна. На его глазах рушили храмы. От рук безбожников пострадали миллионы, а погибли за веру Христову тысячи священников, монахов и мирян, ставших новым мучениками Православной Церкви. Они обрели свое место среди наших небесных покровителей, но им не нашлось места в творчестве Булгакова, посвятившего остаток своих дней воспеванию князя тьмы.
 
В числе насмешек над христианскими представлениями о духовной жизни – и так называемый Сон Никанора Ивановича. Перед нами предстает аллюзия Страшного Суда. Артист, выступающий в роли судьи и прокурора, пародирует благочестивые и привычные, но уже искаженные автором и воинствующими безбожниками представления о Христе. Он изображается почти всеведущим, проницательным, с мягким баритоном, с лучистыми глазами, в которых иногда стоят слезы, указывающие на страдания за грехи людей. Он непримирим к такому преступлению, как сокрытие валюты от государства. Так автор стремится дезавуировать представления о грехе, заменив духовное значение на приземленное и примитивное толкование. При этом повара в белом олицетворяют ангелов, а бородачи (образ православных русских людей) – грешников. Не случайно на этот «суд» Никанора Ивановича привели какие-то с трубами (указание на ангелов).
 
Все действие сопровождается слащавыми, лицемерными и нарочито театральными призывами к совести, что, видимо, должно подчеркнуть банальность и неточность представлений народа о Страшном Суде.
 
Пример из скупого рыцаря олицетворяет беззубость «страшилок», используемых при нравственном воспитании христианина. Артист (конферансье), напоминающий советского демагога, постоянно говорит «ей богу», усугубляя тем суетность и цинизм происходящего. Одновременно это указывает на его принадлежность к силам света, туманно проявившимся лишь во сне мошенника, в сценическом, мнимом, художественном виде. Конферансье, уподобляясь святоше, вынуждает собравшихся поститься, долго, нудно и не слишком эффективно подталкивает людей к исправлению и покаянию. Все это очень напоминает агитационные материалы современных Булгакову воинствующих безбожников 20-х годов. На тех же примерно основаниях народу предлагали высвободить свои инстинкты, не оглядываясь на «сказки о боженьке, который накажет».
 
В противовес артисту из сна Никанора Ивановича, Воланд действует решительно и четко, и не во сне, не в театральной постановке, а наяву. Булгаков изображает именно Воланда настоящим судьей и повелителем всего сущего. В беседе с Левием Матвеем Воланд самоуверенно и лживо заявляет: «Мне ничего не трудно сделать, и тебе это хорошо известно».
 
Королева в восхищении
 
Итак, Мастер отрекся от Христа и принял в свое сердце Воланда. То же самое произошло, как мы знаем, и с Маргаритой. Она сама говорит Мастеру о том, что бес «все устроит» и добавляет: «как я счастлива, что вступила с ним в сделку».
 
Отдавшись во власть сатаны, она уже всецело принадлежит ему. Не случайно её отношениям с нечистым в романе уделяется больше времени, внимания и придается гораздо больше яркости, нежели её отношениям с Мастером. Надо полагать, что автор назвал героиню Маргаритой Николаевной сознательно. Николай означает по-гречески «победитель народов», а она, фактически удочеренная сатаной, прославляет Воланда словами «всесилен, всесилен!». Имя же Маргарита, по признанию Коровьева, указывает на королеву Марго. Однако, королевское достоинство Маргарита обретает, лишь воссоединившись с сатаной. Отсюда и бесконечные восклицания на балу у сатаны «королева в восхищении!».
 
– Я в восхищении, – монотонно пел Коровьев, – мы в восхищении, королева в восхищении.
– Королева в восхищении, – гнусил за спиною Азазелло.
– Я восхищен, – вскрикивал кот.
 
Меня поначалу удивило это повторение. Язык Булгакова весьма богат и разнообразен, а здесь никаких вариантов, синонимов, лишь частое повторение одного слова, как заклинания. Но все становится понятным, если вспомнить, что глагол восхи;тить (в значении похитить, украсть) является переводом греческого «harpazo», «схватывать, похищать, уносить». Геракл, эскулап и другие герои древней мифологии были «восхи;щены» «богами» «на небо» и сами стали одними из этих бессмертных «богов», то есть произошло обо;жение или преображение этих людей – обретение ими божественной природы.
 
В библейских текстах, в частности, в посланиях апостола Павла это слово употребляется в понятном языческому миру значении. В частности, говорится: «мы … восхи;щены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем» (1 послание к Фессалоникийцам, 4.17). То есть речь идет о том, что мы будем взяты к Богу, на духовное небо, преодолеем свою приземленность Силой Божией, изменится (обо;жится) наша природа.
 
У Булгакова обо;жение, изменение природы Маргариты связано фактически с обожествлением Воланда. Он восхи;тил, то есть похитил, забрал ее к себе и изменил ее природу. Маргарита восхи;щена адом – небытием, которое нам пытаются представить, как единственное доступное и вожделенное бытие, похищена шайкой Воланда, бесами, похожими по своим страстям, хитрости и лживости на божков античного языческого мира. Теперь она уподобилась им, что вполне подтверждается дальнейшими событиями романа.
 
Именно поэтому поцелуй Маргариты становится перевернутым «благословением» Ивану Бездомному. Это своего рода посвящение «в ученики» нечистого.
 
Здесь Маргарита олицетворяет, пожалуй, уже «Богородицу наоборот». Богородица – Пречистая Дева, заступница за грешников перед Господом – Иисусом Христом, ее Сыном по земному рождению. Маргарита – не кающаяся блудница, бросившая добропорядочного и любящего мужа, погрузившаяся в омерзительное веселье и оргии бесстыдной черной мессы, становится заступницей за грешников и просительницей перед сатаной – ее новым отцом. Она просит, как мы помним, за Фриду и за Пилата.
 
Бес попутал
 
За продажу своей души Мастер получает сто тысяч рублей, Маргариту и еще заказ от нечистого – роман о Понтии Пилате. Причем неудача, связанная с романом, как говорит сам Мастер, «как бы вынула» у него «часть души». Роман о Пилате вошел в роман о Мастере и Маргарите, то есть был написан Булгаковым. Михаил Афанасьевич сам выполнил этот заказ от нечистого. Много написано об автобиографичности «Мастера и Маргариты», существует несколько предположений о том, кто был в жизни Булгакова той самой Маргаритой, но это не предмет нашего исследования. Важно другое: заказчик и подлинный автор остается несомненным, в каком бы обличии он не являлся.
 
Мастер, как видно из текста, становится орудием дьявола. Работа над романом, порученная Воландом и контролируемая Маргаритой, становится его главным и единственным делом в жизни. Такое подчинение силам тьмы – это состояние одержимости или беснования, которое благодаря внешним проявлениям часто принимается за психическое заболевание. Но мы не раз убеждаемся в достаточно трезвой самооценке Мастера, его вменяемости. Гибкий и холодный спрут, который подбирался к сердцу Мастера, есть мучительное проявление одержимости человека, которого бес заставляет на себя работать. Отсюда страхи Мастера, его болезненная раздраженность, брезгливость к людям и замкнутость на романе.
 
Итак, Мастер – это своего рода «сан», «духовное» бесовское звание. Мастер, фактически, изображается священником сатаны. Если в христианстве, в Таинстве Покаяния мы поручаем прощение наших беззаконий от Бога через священника, то Пилат в романе Булгакова получает освобождение от мучений, то есть прощение от Мастера с санкции Воланда, его властью и силой. «Свободен!» – говорит Мастер, и однообразные мучения Пилата прекращаются.
 
Мастер – еще и отражение самого Воланда, и дело не только в символическом перевертыше первой буквы (М – это W наоборот, а которой начинается имя самого Воланда). Слово мастер на Руси воспринимается как «наставник», а с английского переводится как «господин», «владелец», «хозяин». Мастер в романе наделяется сатанинской властью и силой над людьми, готовыми его слушать.
 
Возвращаясь к значению имени, заметим, что переворачивается абсолютно всё. Здесь уже не Адам (мужчина) называет женщину Евой, а женщина Маргарита дает имя Мастер своему избраннику. Тем самым, она имеет над ним законную власть. Этим фактически придается видимость законности известному шагу настоящей Евы – совращению Адама в райском саду, где она также стала проводником воли падшего ангела.
 
Упомянутых «благ» Мастер очень быстро лишается, как лишаются бесовских «даров» все те, кто был в варьете. Автор обнадеживает нас посмертной «удачной» судьбой Мастера, как вознаграждением за верность Воланду. Загробный «покой» дается герою и за тяготы, перенесенные во имя существования романа и продолжения отношений с Маргаритой, разрушившей свою добрую семью. Фактически – это перевернутая концепция о небесной награде за верность Христу и праведность даже до смерти. Здесь предлагается идея самоотречения и мученичества за сатану, верность нечистоте.
 
Примечательно в связи с этим следующее. Мастер, как мы знаем из романа, чувствовал, что авторы критических статей о романе «говорят не то, что они хотят сказать» и причина их гнева иная. Действительная причина восстания писательского мира против него – это сатанизм Мастера. Да и писательская организация здесь – это пародия на Церковь или на собор святых. 12 литераторов Массолита – это прямое указание на 12 апостолов. Появление среди сборища писателей Иоганна из Кронштадта – указание на святого праведного Иоанна Кронштадтского, как одного из равноправных членов этого собрания. Каким перед нами предстает это собрание? Алчные, глупые, скандальные, жадные и бездарные люди. Эти их свойства не раз смакуются автором. Для чего? Для того чтобы понадежнее разрушить сакральное, благоговейное отношение к Церкви оставшихся верными ей соотечественников. 12 следователей, которые не могут справиться с Воландом, и даже понять, что же все-таки происходит, – это также указание на 12 апостолов, которые бессильны перед злом.
 
Рискну, однако, предположить, что весь текст был написан ради одного утверждения, случившегося в разговоре Понтия Пилата с Иешуа Га-Ноцри во время их вечного путешествия по лунной дороге, во сне Ивана Николаевича Понырева. «Боги, боги… Какая пошлая казнь! Но ты мне, пожалуйста, скажи: ведь ее не было! Молю тебя, скажи, не было? – Ну, конечно, не было. Это тебе померещилось. – И ты можешь поклясться в этом? – Клянусь. – Больше мне ничего не нужно!»
 
Больше ничего и не нужно, ибо если Христос не распят, то он и не воскрес, а как говорил Апостол Павел, «если Христос не воскрес, то … тщетна и вера ваша» (1 послание к Коринфянам, 15:12-14).
 
Разрушить евангельские представления о земной жизни, земной смерти и Воскресении Христа – это главная цель любого воланда, любого антихристианского учения. Одни пытаются делать это грубо и кустарно, другие наукообразно и «концептуально», но немногие так изощренно и художественно, как Булгаков.
 
Попытки опровержения Евангелия начинаются в романе гораздо раньше. Этому, в частности, посвящен разговор Берлиоза с Иваном Бездомным. Откровеннее всего Булгаков стремится опровергнуть Священное Писание устами Иешуа в его разговоре с Пилатом. Иешуа утверждает, что не въезжал в Иерусалим на осле, что народ его не встречал, как царя, что никто не знал его, и что не было у него многочисленных учеников, а был лишь один оборванец с козлиным пером – Левий Матвей (пародия на евангелиста Матфея). Опровергая Евангелие, Иешуа Га Ноцри добавляет: «Путаница эта будет продолжаться очень долгое время. И все из-за того, что он неверно записывает за мной. Решительно ничего из того, что там записано, я не говорил».
 
Тем самым Булгаков заявляет о том, что христианство – есть грандиозная путаница, возникшая вследствие искажений, допущенных единственным учеником Христа – евангелистом Матфеем. Михаил Афанасьевич планомерно подводит нас к мысли, что пришло время все «распутать», время «нового евангелия» – от Воланда – Мастера – Булгакова.
 
В Церкви существует догмат о Богодухновенности Священного Писания. Это означает, что Священное Писание Ветхого и Нового Завета написано по внушению Божественной благодати Святого Духа избранными Им людьми. Таким образом, Евангелие (Новый Завет) появилось в результате совместного действия Божественной и человеческой воли. В Романе Булгакова – история об Иешуа и Пилате – это результат совместного действия воли Воланда и воли Мастера. То есть по аналогии этот текст можно назвать не иначе, как бесодухновенным. Кроме того, Евангелие опиралось на личные свидетельства святых апостолов – учеников Христа. Роман Мастера опирается на личное свидетельство сатаны, на его взгляд и трактовку событий. Выбирайте…

полностью статья опубликована здесь: