Ему пеняли: много, мол, грехов –
хромает рифма, нужных нет идей,
И он отрёкся от своих стихов,
как предают родители детей.
Он задушил их, первенцев своих,
порвал в клочки и выбросил в огонь.
Он снова сел за стол, и новый стих
рождался под натруженной рукой.
Он был стройней, умней, он был такой
рассудочный... В редакции – ура!.
Да он и сам был рад. Его строкой
зачитывался весь электорат.
Но что-то ныло.
И когда пришла
полуночи тревожная гроза,
ему приснились пепел и зола -
и он проснулся в криках и слезах.
Не слушайте, поэты, никого.
Мы все растём, но вянем без корней.
«Вчера» не предавайте своего -
во имя самых светлых новых дней.