5.
Нам этот путь не передать ни в двух, ни в трех словах.
И по порядку излагать – все то же, делу крах.
Ведь в жизни как у нас порой: идет все чередом,
Но не играй своей судьбой, чтоб не жалеть потом.
А то случается, когда накроет круг невзгод,
И хоть холодная вода, а надо пешим, вброд.
Но даже если ты и сам прилежно, чинно жил,
Порой накажут небеса, чтоб охладить ваш пыл.
К чему я это все пишу? Не верь всегда звезде!
Ведь больно бьет порой судьба, чтоб удержать в узде.
Сложней всего терять друзей, родных своих терять.
Совсем не знал как дальше жить, когда скончалась мать.
За жизнь свою, а посчитать, за двадцать тысяч дней,
Бывало всяко, но тот день… Тот день всего больней.
Потом, конечно, боль прошла. И закружились вновь
Отрочество, семья, дела, и первая любовь.
6.
Но по порядку все. Сперва в родной колхоз пришел
Парнишка юный, местный, свой. По должности – шофер.
Дороги… Не было ведь их! Лишь – в золоте поля,
А между ними, кое-где, змеилась колея…
И если лето, сушь, жара – так сразу в небо пыль,
Весна ли, осень – лужи, грязь, да мокрый весь ковыль.
А коли вдруг стряслась беда – поломка на ходу,
То сам, один чини мотор, одолевай беду!
Есть старый друг. Вернее был … Так трудно говорить,
О том, с кем в юности шальной досталось «пацанить».
О том, кому так доверял и в детстве, и потом,
Когда взрослей, умнее стал, в общении скупом.
Ну а тогда… Да что тогда? Тогда другая жизнь.
И если друга Бог послал, то за него держись.
И вот по жизни, с малых лет, они прилежно шли.
Бок о бок, как в одном строю, судьбу свою несли.
Есть вспомнить что, и рассказать. Как бегали на ток,
И как зерно ссыпали в дом с завязанных порток.
И как за тридевять земель, аж в восемнадцать верст
Ходили в школу каждый день и в слякоть, и в мороз.
И как один другого в путь далекий провожал:
Один в вагоне уезжал, другой – за ним бежал.
Потом дороги разошлись, но радость редких встреч…
И очень больно от того, что не сумел сберечь.
7.
Дороги, сколько их всего пришлось преодолеть,
Но в вихре жизни и забот сумел он уцелеть.
Теперь не стоит и скрывать – прошедшее уж быль,
Воспоминанья прошлых лет развеет время в пыль.
Воспоминания… В душе затеплилось от них.
Тогда давно хотелось жить по чести, по-людски.
И вот однажды, бросив все, чтоб не пришлось тужить,
Пришел парнишка молодой в милицию служить.
Дни службы, годы, месяца. Учеба – по пути.
На свой участок ездил он в метели и дожди.
Сейчас ведь дышло, не закон. Тогда – суров он был,
И участковый, старшина, смирял бандитов пыл.
Когда еще совсем юнец, он и не знал всего,
Один из старых оперов натаскивал его.
Азы работы оперской он каждый день учил,
И результат был налицо – сам кражу и раскрыл.
Наставник горд: да, ученик – смышлен не по годам,
Ведь лишь немного подсказал, все остальное – сам!
«Пора, тебе уже, Иван, справляться без меня».
«А если что?»… «А если что, не бойся, рядом я»
И смог ведь. Сам пошел вперед, судьбу свою верша.
И не по блату – за дела судьба его вела.
Был участковым – старшим стал, начальником потом,
Затем – один район, другой, и вовсе не мельком.
8.
Летели дни, ночей огни, неделей хоровод.
И вроде Пасха лишь прошла, как вот он – Новый год.
Нам в кутерьме безумных дней, обыденных порой,
Не видно счастья своего, и не знаком покой.
А жизнь идет, вперед летит. И вот он – перевал…
И кто-то тихо говорит: «Пора, садись, привал!»
Какой привал, когда еще есть силы на подъем,
А если силы есть, дай Бог, немного поживём!
Так он и шел, стремился сам – других с собой тянул.
Ну, может, что-то и когда немного перегнул…
Но, как в народе говорят – ведь дело не в вине,
С победою домой прийти, а не сгореть в огне.
В огне чужих крамольных склок, в огне чужих побед,
«Гореть самим, зажечь других», как говорил поэт.
Пусть я немного переврал, здесь суть совсем в другом:
Зажечь–в хорошем смысле слов, сгореть–совсем в плохом.
Чуть-чуть иронии привнес я в длинный свой рассказ,
Да, отвлеклись – и хорошо, наверно в самый раз.
Ну, а всерьез, средь тысяч дён, прошедших словно миг,
Был каждый чем-то озарен, и каждый – многолик.