Мадам, в комоде ваш чепец храню я, как святыню.
Ответьте в трубку, наконец! Уймите-то гордыню!
Так между слуг вас нарекли, за ваши финтифлюшки.
Когда вкушали крем-брюле и дулись вбок на плюшки…
Но, правда, рыбный расстегай – затронул вас, похоже?
Враз, с пылу, с жару, подавай! Каприз томить негоже!
Так вот, в чепце том расписном и с томиком Вольтера,
читали страстно перед сном: толь «БРУТА», толь «ТАНКРЕДА»?..
А я всё плюшки выпекал, чтоб вы на них польстились.
И горько слёзы проливал, что вы с Вольтером слились.
(Авторитеты низвергать, с иронией духовной?
И плюшку русскую, видать, сочли вы старомодной?)
И этот вольтерьянства дух, здесь до сих пор витает.
Костёр свободы не затух и снова заставляет:
меня тот чепчик надевать и вешать меч на чресла;
битву за плюшку продолжать, с вольтеровского кресла!..