Сдаётся мне, что небо не сдаётся
пред острым любопытством человека,
который шилом разума от века
пронзает всё, что только не придётся.
Он бродит, как маньяк, в руке железка,
голодным взором концентрационным
проводит, как прожектором, как леской –
по горлу мира, что заворожённо
следит за палачом. Вся эта мука
однажды кончится, внезапно и без звука.