«Я вас любил: любовь еще, быть может…» -
Так написал великий Александр.
Осьмнадцать лет в тайге гоняя мошек,
Поверил в это старый арестант.
За что сидел теперь уже не важно –
Я столько и во сне не протяну!
Ушел на зону из одноэтажной,
Вернулся он в высотную страну.
Задумал он к любимой возвратиться,
Ведь женщина как будто бы ждала,
Как ждет рассвета раненая птица,
Чтоб в светлом небе лечь на два крыла.
По городским вокзалам он скитался,
По шпалам шел, считая их, как дни.
Ползла, как анаконда, мимо трасса,
Шурша: «Еще немного протяни…».
И было тяжело ему, не скрою,
Так по России бедственно идти,
Что прошлое отхаркивал он с кровью,
Когда менты вставали на пути.
Ну вот и дом, в котором бывший узник
Когда-то жил, немало лет назад.
Но коридор судьбы зэка так узок,
Что в райский не протиснуться там сад.
В России, в городах её и весях,
Похож на отчий каждый старый дом.
Душа мироточит в тюремных песнях,
Как та икона в храме над прудом.
Зэка пришел в знакомый городишко
Весною ли, зимою – все равно.
Жаль только долго не был он там слишком,
А там другое крутится кино!
Резвилась деток стайка разнополых,
Что родилась, пока он отбывал…
Детей добру учили в чудных школах
И ставили отметочки в журнал.
От мужиков те дети были разных,
Но, как один, похожи все на мать!
Увидев новой жизни буйный праздник,
Зэк захотел смерть лютую принять.
Он захотел простой свинцовой пули,
Чтобы не помнить женщину свою,
Чтоб в сердце муки адские уснули:
Отвергнуть эту новую семью!
Но кто-то отменил расстрел в России,
Забыв про воздаяние за грех.
И даже если б заговор раскрыли:
Пожизненный бы дали срок на всех…
А женщина, ну что с неё возьмёте?
Она себя мужчинам отдала,
Как отдала свой бабий век работе,
Чтоб выкормить детей, что мал мала…
Жаль, как зовут Зэка того, не знаю,
И отчества его не назову.
Не птица выбирает себе стаю,
А стая тянет птицу в синеву.
Ушел Зэка искать правдивой пули.
Неведома судьба его, увы.
Лишь звёзды в окна дома заглянули,
Что ничего не знают о любви.
30.11.2011 г.
г.Москва