Было модно быть элегантной и спитчевой,
Было модно травиться ядом…
Он называл ее Кисулей и Лилечкой…
Он любил ее невероятно.
Он любил ее так, что ни дня врозь,
Что плакал от жестокости ее и холода.
Она не могла не заметить слез,
И его любовного голода.
Он скребся на кухне, и выл с тоски,
Курил одну сигарету в след другой.
Она сердце его рвала на куски,
Она не могла с ним быть собой.
Он – мальчишка, она – чужая жена,
Но по боку все условности!
Она для любви на свет рождена,
А он – для покорности!
Все ее желания на «раз, два»,
К ногам ворох поэм, метель стихов,
Все ради того, чтоб едва-едва
Прикоснуться к губам,
Стать грехом грехов.
Стать рабом любви, и больным, и непонятым,
И не дождавшись, когда вернется,
Не осквернить ее глаза – омуты,
Погасив выстрелом свое солнце.
…Узнает о его гибели и скажет:
«Хорошо, что это был не револьверчик… Поверьте,
Револьверчик – это как-то смешно даже.
Большой поэт достоин красивой смерти!»
30.11.2011 год 21.34. Иллона А…