Тот, кто младенчески зорок,
Помнит вовеки веков
Геометрический морок
На рубежах облаков,
Предгрозовые отроги
На перепутьях небес;
Там, где рождаются боги,
Только Спаситель воскрес.
Так наблюдатель невольный
Заживо распознаёт
Жертвенник многоугольный
Вместо широт и долгот;
В сумраке продолговатый
Молниеносный излом:
Падает лист угловатый
В небытие под углом.
Там, где предсмертною дрожью
Феба сразил Гиацинт,
Чересполосицу Божью
Грех превращать в либиринт;
Только среди озарений
Выбрал Дедал-Пифагор
Из четырех измерений
Свой безысходный простор.
Встать не успев из-за парты,
Распознавал я цвета
Географической карты,
Чей идеал – высота;
В красном, в янтарном, в зелёном
Черные тлели стволы,
Под ослепительным клёном
Золото вместо золы.
Мне повернуть бы направо,
Но, возвращаясь домой,
Я не раздумывал здраво,
Я зашагал по прямой;
И не пошёл я налево,
Как одноклассники шли.
Мне заповедное древо
Явлено было вдали.
Но, доверяя высотам,
Я высоты не достиг.
Помнится, за поворотом
Был безымянный тупик.
В этих неверных границах
Мареву легче манить.
Но почему на ресницах
Неуловимая нить?
Кто говорит: Ариадна?
С толку сбивают слова.
Осенью так безотрадна
Призрачная синева.
Только морочит беспечно
И никуда не ведёт.
Нить путеводную вечно
Дева Мария прядет.
15.10.1976.