Яркое освещение, толпы людей.
Первое время кайф. Остальное лишь бы забыть
То ли герой, то ли двигатель, то ли злодей -
Он там, где он должен и хочет быть.
Смотрит поверх, то ли гордо, то ли затравленно,
а то и так, будто хочет заехать по роже
Всем этим, что прыгают и хохочут расслабленно
И жадно тянут руки к нему, человеку без кожи.
Сегодня он спокоен. Он обезболен.
И многое то, что сегодня - назавтра не вспомнится.
Завтра быть может другое. Он будет болен.
Он огрызнется. Отвернется. Уйдет. Закроется.
Сегодня, под ярким светом ему покажется,
Что эти, которые прыгают, всё понимают.
Завтра (а, может, и раньше) их лица смажутся
Пройдет время - они и вовсе растают.
Такое положение вещей играет смешную шутку,
Ведь именно так самое больное (оно же Правда) -
Уходит по первому зову, как проститутка
Разница в том, что правде платить не надо.
Он давно заплатил ей сполна, да еще с чаевыми:
Свободой, желаниями, здоровьем и нервами,
Для того чтобы то, что он начал, подхватилось другими,
При этом было понято и продолжено верно...
Ему иногда не хватает самообмана.
И воздуха, чтобы хотя бы на миг вздохнуть полной грудью:
Он вправду - словно без кожи. Сплошная рана,
Которую день за днем отравляют ртутью.
Это не лечится. Это с жизнью впитано.
И пусть хоть немного тешит душу одно утверждение:
Что где-то рядом живут такие же, болью побитые,
Такие же, для которых еще не все потеряно.