На нашей поэтической площадке проходят конкурсы поэтических переводов. Преимущественно переводов с английского, то есть пока всегда с английского. Но, возможно, будут и с других языков – включая и неизвестные ныне языки. :)
Разумеется, участникам и организаторам конкурсов интересны все мнения и корректные дискуссии. Мы стараемся публиковать оригинальные суждения и рады новым идеям и замыслам.
Публикуем в порядке обсуждения заметки Левдо (http://stihi.ru/2011/11/21/8944 ) - победителя VI конкурса поэтических переводов.
С уважением,
от организаторов площадки - Вадим Волков.
Споры приветствуются! Молчание - знак безвольного согласия! :)
Несколько переводов с английского
Левдо
Свидетельство о публикации №11111218944
Адрес размещения произведения: http://www.stihi.ru/2011/11/21/8944
Эти несколько англоязычных стихотворений были предложены в качестве заданий для перевода на площадке Нового Конкурса.
Здесь – мои попытки их перевода и краткого комментария.
(1). ИЗ УИСТЕНА ОДЕНА
"Уистен Хью Оден. (Wystan Hugh Auden; 1907, Йорк — 1973, Вена). Родился в Великобритании. Став известным поэтом на родине, в 1939 году эмигрировал в США."
W. H. Auden . Funeral blues , 1938
01. Stop all the clocks, cut off the telephone, Остановите все часы, обрежьте телефон
02. Prevent the dog from barking with a juicy bone, Дайте псу сочную косточку, чтоб не лаял
03. Silence the pianos and with muffled drum Пусть молчат пианолы и под сдержанный рокот барабана
04. Bring out the coffin, let the mourners come. Вынесут гроб, и пусть входят оплакивающие
05. Let aeroplanes circle moaning overhead Пусть самолеты кружат, стеная, вверху
06. Scribbling on the sky the message He Is Dead, Чертят в небе сообщение ОН МЁРТВ
07. Put crepe bows round the white necks Повяжите креповые банты на белые шейки
of the public doves, голубей
08. Let the traffic policemen wear black cotton gloves. Пусть полисмен натянет черные хлопковые
перчатки
09. He was my North, my South, my East and West, Он был мой север, юг, восток, запад
10. My working week and my Sunday rest, Мои трудовые будни и воскресный отдых
11. My noon, my midnight, my talk, my song; Мои полдень и полночь, мои слова, моя песня
12. I thought that love would last for ever: I was wrong. Я думал, такая любовь может длиться вечно; я
был неправ
13. The stars are not wanted now: put out every one; Звезды не нужны теперь, погасите их все
14. Pack up the moon and dismantle the sun; Упакуйте месяц и демонтируйте солнце
15. Pour away the ocean and sweep up the wood. Вылейте океан и уничтожьте леса
16. For nothing now can ever come to any good. Ибо никогда больше не будет ничего хорошего
Уистен Оден. Погребальный блюз
Вариант 1.
Остановите все часы, обрежьте телефон,
Псу дайте сахарную кость, дабы не лаял он.
Пускай молчит рояль, пускай
лишь барабана дробь
И шаг скорбящих
в этот миг сопровождают гроб.
Пускай аэропланов рой, кружа, вверху гудит
И чертит надпись в синеве: он умер, He Is Dead.
Пусть креп повяжут
голубям на мокрой мостовой,
Пускай перчаток чёрный шёлк натянет постовой.
Он был мой север, юг он был, восток и запад мой,
Еженедельный будний труд и отдых в выходной,
Он был и слово, и мотив, и день, и ночь моя.
Я думал, это навсегда; но заблуждался я.
Тушите звёзды, все они отныне не нужны,
Снимайте солнце с вышины, пакуйте диск луны,
Вон выливайте океан, уничтожайте лес.
Ничто хорошее
вовек уж не случится здесь.
Вариант 2.
Остановите часы, выключите телефон.
Дайте псу мозговую кость, чтобы не лаял он.
Пусть клавишные молчат, и лишь барабана дробь
Да сдержанный шаг скорбящих сопровождают гроб.
Пусть, делая мёртвую пЕ'тлю, аэроплан гудит,
Выводит в небе известье: он умер, He Is Dead.
Пусть креп обвивает белые шейки
голУ' бок на мостовой,
И перчатки чёрного ситца натягивает постовой.
Он был мой север и юг мой, восток мой и запад мой,
И труд мой еженедельный, и отдых в выходной.
Он был и полдень, и полночь, и слово, и песнь моя,
Навсегда пребудет эта любовь,-
так я думал; ошибся я.
Потушите же звёзды: к чему они тем, кто спит?
Разберите луну и солнце, упакуйте весь реквизит,
Вон выплесните океан и скатайте рулоном лес.
Ибо больше вовек не будет
ничего достойного здесь.
Несколько моих замечаний,- совсем конспективно,- по поводу этого стихотворения.
2 строка. Оден – поэт, лингвист, профессор, высокообразованный культурный британец; литература тот воздух, которым он дышит. В этом стихотворении есть, как кажется, отражения из классики, наверное, невольные и скорее всего не осознанные автором, во всяком случае, в момент написания. Вторая строка, в частности, не может не напомнить о Байроне, о его Чайльд Гарольде, который покидает свой дом, своих близких – надолго, возможно, навсегда: Мой пес залает раз-другой / Разбудит воем тьму, / И станет первому слугой, / Кто бросит кость ему.
3 строка. Кто-то в Интернете пояснил, что здесь piano – это пианола, разновидность механического пианино, своего рода игровая приставка; т.е. что говорит автор? – зачем нам фальшивый, формальный, неискренний, бесчувственный траур... Интересно.
5 строка. Мы не знаем, кто этот умерший... Можно подозревать, что самолеты в стихи влетели не совсем случайно: не связан ли был адресат каким-либо образом с авиацией?
И еще: аэроплан здесь – как ангел, вестник небесный.
И вдобавок приходит на ум ассоциация с роковой надписью, которую словно
невидимая рука чертила на стене валтасарова дворца в Вавилоне.
7 строка. Один из знатоков Интернета нашел в сети, что public doves звали активисток пацифистского движения,- "голу'бки мира, горлицы миролюбия, надоедавшими своими
публичными призывами видеть в жизни лишь светлую сторону".
Вот так! Такой подтекст, вероятно, возможен!
Другие сравнивают с public girls, а третьи говорят, что речь все-таки о публичных,- т.е.
общественных, т.е. ничьих, обычных городских голубях! Я не знаю.
9 –12 строки,- вся третья строфа похожа на молитву и напоминает ветхозаветный
псалом. Еще один интернет-комментатор заметил, что в английском North, South …
и т. д. – это названия не только мировых географических координат, сторон света,
но также и имена ветров (у нас, допустим, во фразе "после полудня задул свежий норд-ост" тоже говорится о ветре). Вероятно, англоязычный читатель сразу чувствует этот
оттенок смысла; а по-русски он не так очевиден, на него следует указывать в
комментарии.
Интересно, кстати, и то, в каком конкретно порядке перечисляются страны света: North-South --- East-West: сверху вниз – справа налево: это очертание креста, крестного знамения. И последним поставлен запад, где – закатывается солнце и
умирает день.
13-15 строки. Мне кажется, в конце стихотворения тоже есть литературное эхо.
На этот раз из Шекспира: весь мир театр... и т.д.
Словно вот так: пьеса (жизни) окончена, театр закрыт, теперь осталось разобрать
и упаковать декорации.
Да, именно что театр: вряд ли сдержанный Оден действительно имеет в виду истинную
гибель (индивидуальной или всеобщей) Вселенной; всерьез так мог бы обрисовать
ситуацию разве тот же громогласный, пафосный и ходульный Шекспир.
И, вероятно, для Одена, больнее физической смерти любимого существа оказалось то,
что любовь не могла быть вечной ?
Вообще же тема смерти, находящаяся здесь на первом плане, постоянно варьируется
вторым.
Это и небесные вестники-самолеты с их печальным рокотом и роковыми письменами,
это и в самом низу, на земле, голуби с траурными бантами, это и "чернорукий"
полисмен- регулировщик, который заставляет вспомнить проводников в царство
мертвых из древнегреческих мифов, и крестообразное пересечение мировых
координатных осей, и, в конце концов, крушение и гибель мироздания – неважно, то ли
в действительности, то ли в виртуальной театральной реальности, в воображении....
Вот так стихотворение, деталь за деталью, помимо своего прямого трагического
"похоронного" содержания погружает вас в мрачную атмосферу безысходности;
при всем том оно написано без ярких внешних эмоций, довольно сдержанно,
"джентельменски".
А поскольку это "Похоронный блюз", а не "марш", то, сообразно блюзовой стилистике, переводчик, думается, имеет право не некоторую свободу в ритмическом рисунке,
размере и словаре...
Поэтому мне самому из двух моих вариантов перевода больше нравится второй:
хотя по формальным признакам он дальше от оригинала, но притом он как-то живее,
свежее дышит, в то время как первый имеет слишком строгий, действительно
маршеобразный ритм.
P.S. Где-то упомянуто, что это стихотворение Одена переводил И.Бродский.
Любопытно было бы познакомиться с ним; но как его найти?
(2) ИЗ КОНРАДА АЙКЕНА
"Конрад Поттер Айкен (Conrad Potter Aiken, 1889 – 1973) – американский писатель и поэт. Обладатель множества литературных премий и призов."
Conrad Potter Aiken: «All lovely things»
All lovely things will have an ending,
All lovely things will fade and die,
And youth, that's now so bravely spending,
Will beg a penny by and by.
Fine ladies soon are all forgotten,
And goldenrod is dust when dead,
The sweetest flesh and flowers are rotten
And cobwebs tent the brightest head.
*
Come back, true love! Sweet youth, return!--
But time goes on, and will, unheeding,
Though hands will reach, and eyes will yearn,
And the wild days set true hearts bleeding.
Come back, true love! Sweet youth, remain!--
But goldenrod and daisies wither,
And over them blows autumn rain,
They pass, they pass, and know not whither.
Конрад Айкен. Недолговечность
Недолговечны блАга мира,
Ничтожен всякий дар земной.
Растратив золото, транжира
Пойдёт с протянутой рукой.
И вас, красавиц, ждёт забвенье,
И вас, цветы, сразит зима.
Плоть не избегнет разложенья,
И помрачится блеск ума.
*
Продлись, о молодость!
Но нет,
Не остановишь бег мгновений,
Хоть очи жаждут видеть свет
И руки ждут прикосновений.
Любви и юности цветок,
Как цвет полей, ненастье косит,
И бурный времени поток
Куда – кто знает ? – их уносит...
Небольшие замечания.
В оригинале упоминаются цветы золотарника (goldenrod) и маргаритки (daisies).
Возможно, автор здесь не чужд языку цветов.
Goldenrod – высокое, крепкое, неприхотливое, очень стойкое растение, с обильным
золотым цветением; неудивительно, что на этом самом языке цветов он означает
богатство, успех, изобилие.
Маргаритка же олицетворяет невинность, преданность и чистоту; она имеет латинское наименование bellis perennis, что значит многолетняя, иначе – круглогодичная, вечная:
в Европе она цветет почти что круглый год. В Интернете есть цитата из английского
поэта А. Монтгомери: "Роза царствует одно лишь лето, а маргаритка никогда не умирает".
Ее английское имя "daisy" - это переиначенное выражение day's eye – око дня.
Таким образом, говоря, что всё преходяще – и богатство, и красота, Айкен не случайно
называет цветы, символизирующие именно эти понятия. Во второй строфе сказано о
том, что смертен и подвержен распаду (даже) goldenrod, в четвертой – что не вечна
также и "вечная" маргаритка. И м.б. на подсознательном уровне с образом/названием
маргаритки,-"ока дня",- связана фраза о том, как "глаза вожделеют видеть" в третьей строфе ?
И еще – о паутине. Наверное, нужны специальные разыскания, на которые у меня нет
"пороху",- но мне, в порядке фантазии, так сказать, кажется, что пассаж о паутине во
второй строфе (And cobwebs tent the brightest head) может быть примерно схож с нашим
выражением о тараканах в голове.
Но если это и так, то с паутиной всё гораздо "тоньше" – и в прямом смысле, и в
переносном, и здесь может скрываться даже и двойной или тройной смысл:
Действительно, под старость покрывающие голову волосы редеют, седеют,
истончаются, становятся похожи на легкую, колеблемую любым слабым дуновением
паутинку;
и черты лица покрываются паутинкой морщинок;
и ум тускнеет, словно мозг покрывается серым паутинным налетом.
Перевод же у меня толком не получился: он вышел слишком общим и
приблизительным, в нём оказались утрачены многие содержательные детали
оригинального стихотворения.
(3) ИЗ ЭДНЫ МИЛЛЕЙ
"Эдна Сент-Винсент Миллей (Edna St. Vincent Millay, 1892 - 1950) — американская поэтесса и драматург. В 1923 году её сборник «Harp-Weaver and other poems» получил Пулитцеровскую премию. Миллей - мастер сонета, баллады, в форме ориентировалась на классические традиции; отзвуки злобы дня (место женщины в обществе и т. п.) также находили отражение в её работах."
Edna Millay: «I shall forget you presently, my dear»
I shall forget you presently, my dear,
So make the most of this, your little day,
Your little month, your little half a year,
Ere I forget, or die, or move away,
And we are done forever; by and by
I shall forget you, as I said, but now,
If you entreat me with your loveliest lie
I will protest you with my favourite vow.
I would indeed that love were longer-lived,
And oaths were not so brittle as they are,
But so it is, and nature has contrived
To struggle on without a break thus far, --
Whether or not we find what we are seeking
Is idle, biologically speaking.
Эдна Миллэй. Сонет
Я вскоре Вас забуду, милый друг.
Наполните же мною всякий час,
И день, и месяц, и полгода... вдруг
Умру, уеду, позабуду Вас?
Я повторяю: близится конец,
Я позабуду Вас; но между тем,
На Ваши пени, мой любимый лжец,
Я возражу, как возражала всем:
И мне б хотелось, чтобы страсть жила,
Чтобы жар обетований не слабел,
Но веку им природа не дала,
Поставила естественный предел.
Найдётся ль, нет ли то, что ищем все мы –
Не в этом биология проблемы.
Одно мое небольшое соображение.
Среди переводчиков на сайте развернулась дискуссия о содержании стихотворения.
Я не могу вдаваться в лингвистические тонкости, но мне кажется, - если предположить,
что исходным творческим пунктом стал знаменитый сонет Петрарки, связь и полемика
с которым, по-моему, явственно ощутима, то никаких особых загадок не остаётся.
Данный сонет (допустим игру воображения), мог бы принадлежать возлюбленной
Петрарки, и служить ответом на следующие романтические строки (сравните хоть
первые катрены этих сонетов):
Благословляю месяц, день и час,
Год, время года, место и мгновенье,
Когда поклялся я в повиновенье,
И стал рабом ее прекрасных глаз.
Благословляю первый их отказ,
И первое любви прикосновенье,
Того стрелка благословляю рвенье,
Чей лук и стрелы в сердце ранят нас.
Благословляю все, что мне священно,
Что я пою и славлю столько лет,
И боль, и слезы – все благословенно.
И каждый посвященный ей сонет,
И мысли, где царит она бессменно,
Где для другой вовеки мест.
Ну вот, отталкиваясь от чего-то подобного, наша поэтесса и говорит возлюбленному:
не нужно, мол, возвышенности, выспренности, пафоса; будь проще, люби, пока
любится. Ведь не только любовь – и самая жизнь недолговечна и скоро кончается,
порою даже внезапно.
Если в стихах и есть ирония, то самая скромная. Скорее, этот сдержанный текст
наполнен опытом лет и трезвой горечью: жизнь следует принимать такой, какой она
есть: ненадежной и преходящей.
(4) ИЗ Э. К. ДОУСОНА
"Эрнест Кристофер Доусон (Ernest Dowson , 1867 – 1900) – английский поэт.
Начал печататься в середине 80-х гг. Был знаком с У.Б. Йейтсом и А. Саймонсом.
В 90-х гг. публиковал стихи в издававшихся Обри Бердслеем журналах "The Yellow
Book" и "The Savoy", вокруг которых группировались поэты, критики, художники,
выступавшие с программой "исскусства для искусства". Доусон написал два романа в
соавторстве с Артуром Муром - "Комедия масок" и "Адрианов Рим".
Вышел также сборник рассказов "Дилеммы". Более всего Доусон все же известен как
поэт-импрессионист, испытавший влияние французской литературы, особенно
Верлена. Многие стихи посвящены его возлюбленной А. Фолтинович, их центральные
темы - любовь и смерть. После замужества Фолтинович (1897) Доусон жил во
Франции, с трудом зарабатывал на жизнь переводами, пристрастился к абсенту.
Больным и без денег Доусона встретил его друг Р. Шерард, который перевез его в свой
дом в Лондоне, где тот вскоре скончался."
Ernest Dowson: AUTUMNAL
Pale amber sunlight falls across
The reddening October trees,
That hardly sway before a breeze
As soft as summer: summer's loss
Seems little, dear! on days like these.
Let misty autumn be our part!
The twilight of the year is sweet:
Where shadow and the darkness meet
Our love, a twilight of the heart
Eludes a little time's deceit.
Are we not better and at home
In dreamful Autumn, we who deem
No harvest joy is worth a dream?
A little while and night shall come,
A little while, then, let us dream.
Beyond the pearled horizons lie
Winter and night: awaiting these
We garner this poor hour of ease,
Until love turn from us and die
Beneath the drear November trees.
Эрнест Доусон. Осеннее.
Сквозит в янтарных деревах
Скупой октябрьский свет.
Взгляни:
Едва колеблются они.
Жалеть ли нам о летних днях,
Любимая, в такие дни!
Пусть осень станет нам судьбой!
Пусть ляжет тень у наших глаз,
Пусть в тихий сумеречный час
Страсть, что связала нас с тобой,
Как этот день обманет нас.
Мой друг, не лучше ль дома нам,
В осенней дрёме? Я и ты –
Мы предпочли плодам – мечты,
И сладким предадимся снам
В плену блаженной темноты.
Лежат зима и ночи мгла
За горизонтом бытия.
Мы ждём их мирно – ты и я, –
Пока любовь не умерла
В унылых дебрях ноября.
В этом прекрасном стихотворении, на мой взгляд, больше музыки, чем интеллекта.
Фонетическая красота заметна, да позволено будет так сказать,- даже на глаз:
по подбору рифм, (и их двукратному проведению в первой и последней строфе),
повторению одних и тех же слов, варьированию сходных понятий...
Стихотворение кажется написанным в некоем трансе, оно предстает каким-то
шаманским бормотанием, негромким потоком не всегда внятной по смыслу, но полной
чувства речи (можно отметить, какие длинные предложения строит автор, какой у него
искусный синтаксис – наверное это и создает ощущение текучего звучания).
Мне кажется, в переводе не столь важно передать точный смысл, сколь это тонкое
настроение – ощущение осени природы и осени жизни, умиротворенного умирания.
И, наверное, не случайно в конкурсе лучшими были переводы женщин, которые, видимо, тоньше чувствуют такие эмоции и умеют лучше выразить их.
(6) ИЗ РОБЕРТА ХИЛЛАЙЕРА
Robert Silliman Hillyer (USA, 1895 – 1961, из книги The garden of Epicurus, 1920)
Robert Hillyer. " I pass my days in ghostly presences "
I pass my days in ghostly presences,
And when the wind at night is mute,
Far down the valley I can hear a flute
And a strange voice, not knowing what it says.
And sometimes in the interim of days,
I hear a fountain in obscure abodes,
Singing with none but me to hear, the lays
That would do pleasure to the ears of gods.
And faces pass, but haply they are dreams,
Dreams of a mind set free that gilds
The solitude with awful light and builds
Temples and lovers, goblins and triremes.
Give me a chair and liberate the sun,
And glancing motes to twinkle down its bars,
That I may sit above oblivion,
And weave myself a universe of stars.
Роберт Хиллайер " Я провожу мой день как бы во сне "
Я провожу мой день как бы во сне,
Когда ж в ночных долинах ветер спит,
Мотив далёкой флейты мне звучит,
И голос, чьи слова невнятны мне.
Порой и днём - неясно,- для кого,
Неясно,- где - печально зазвенев,
Родник пробьётся; и богам его
Отраден, мнится, мог бы стать напев.
Чреда видений, образов и тем,
Людей, событий, лиц, свободных дум,
Влюблённых, храмов, гоблинов, трирем,-
В уединеньи озаряет ум.
Так дайте волю солнцу! Пусть сверкнёт
В луче пылинка! Пусть мне хватит сил
Из мглы забвенья вырваться в полёт,
Соткать свой космос из ночных светил!
Думаю, это стихотворение о творчестве, точнее – о творческом процессе.
Естественно было бы сопоставить его с пушкинским .... "я ... мечтаю, / Иль думы
долгие в душе моей питаю./ И забываю мир,- и в сладкой тишине / Я сладко усыплен
моим воображеньем,/ И пробуждается поэзия во мне: / Душа стесняется лирическим
волненьем, Трепещет и звучит и ищет, как во сне,/ Излиться наконец свободным
проявленьем./ – И тут ко мне идет незримый рой гостей,/ Знакомцы давние, плоды
мечты моей./ - И мысли в голове волнуются в отваге, / И рифмы легкие навстречу им
бегут, / И пальцы просятся к перу, перо к бумаге, /Минута – и стихи свободно потекут."
И в настоящем стихотворении:
1 строфа – автор проводит свои дни в неясной мечтательности, и ночью слышит едва
уловимую мелодию;
2 строфа – также и днём, наяву, уже пробивается, звучит "источник Иппокрены";
3 строфа – и вот воображение поэта захвачено мощным потоком свободных образов
и ассоциаций;
4 строфа – наконец, следует кульминация, вдохновенный момент творения,- сотворения
- новой Вселенной. Эта строфа написана с почти с библейской
торжественностью и мощью.
( В ней Give me a chair – дайте мне стул – не следует понимать буквально:
это выражение – идиома из американского английского, и оно означает "дайте мне
место свидетеля", "я намерен свидетельствовать", "я буду свидетелем", - когда речь
идет о процессе судопроизводства; здесь так и хочется перевести – "я присягаю! .."
и т.д. .... если бы это можно было уложить всё в ту же строфу !! - но мне не по силам).