Как всё кончилось страшно… Скажите мне, в самом начале,
Где вы были, предвестники горя и скорбной печали?
Чернотой не пятнали небес первозданную просинь,
И в начале весны не сказали, что будет и осень.
Для чего мне позволили бредить надеждой на счастье,
И с любимым шагать в те края, что мечтами лучатся?
И вот так задолжать этой белой, с косой, кредиторше, -
Это всё для чего – чтобы было больнее и горше?
Впрочем, нет… Всё укоры мои просто бабская глупость,
Не хотела принять, словно данность, особую мудрость –
Ведь давно утверждал просветленный и солнечный Будда:
«Жизнь – страдание», только поверить ему было трудно…
Знать теорию, не осознав, да на собственной шкуре –
Всё равно, что судить об искусстве по карикатуре
И в слепом самомненье кичиться своей слепотою…
Но теперь, всей безмерно глубокой своей пустотою
Признаю и, наверное, делаюсь духом сильнее –
Боли нет, есть лишь Бог… Боже, как я жестоко умнею…
Мой далёкий, далёкий настолько – ничем не измерить,
Я пока не могу до конца в слово «умер» поверить,
Но отныне, хотя мы разбиты на две половины,
Всё же Будда во мне знает Будду в тебе – мы едины…