Она любила длинные рукава,
Чтобы никто не видел просто,
Как она заламывает руки и, в два
Прихода придя в себя,
Вечно падает с высоты собственного роста.
Она любила ерошить волосы,
Судьбою величала шрам на затылке.
Все тихи были – она кричала,
Как кричать - говорила вполголоса,
Бывало, хлебала лишнего из бутылки.
Она любила свет и тепло,
Но всегда сочиняла в ночи и при вьюге.
И только волн переломанное крыло
Её уносило писать о юге.
Она любила старый фильм о Кате и Гоге
Всё хотела, нежная, вырваться чувствами к «после сорока»,
Там, говорят, заходя, вытирают ноги.
Духи, дым, но не выветрен детский запах молока.
Оттого она так волчонком при обиде глядит,
Хотя сама часто в жизни словом и взглядом била.
Нога подмышкой, подбородок на колене. Полусидит
Сейчас и пишет так оттого, что она любила.