Сон ли привёл тебя в волшебные эти дебри?
Хлюпает под ногами болотная ржавая паста
и расцветает роза, такая же, как у Бредбери,
или, как у Желязны, кровавая – для Экклезиаста.
Вырастает ртутный цветок на бетонных кочках,
над железным миром, растекшимся в бурую жижу,
и трепещут, тянутся к небу его коготочки –
протыкают стоящей в болотах хижине крышу.
Или это не хижина, это – ковчег нетленный?
И вылетают семь ангелов из чрева болотной химеры
и летят над Кавказом и сирой от серы Сеной,
и четыре угрюмых всадника появляются прямо из серы.
А в руках у ангелов раскаленные трубы. Или это не трубы вовсе,
а хоботки как у бражников? Или это слоны над цветком летают,
пьют нектар и ждут конца света? И свет исчезает, и остаётся ослик
пиросманьевский и улыбка Джоконды, которая тает,
тает под слоем болотной жижи и превращается в кадмий
и неаполитанскую жёлтую в вечном церулеуме тягучем.
Ослик, блеснув чешуёй, забивается в ил под корнями рами,
и рушатся Кордильеры и другие горные кручи.
И наливается роза светом коллайдерным и умирает тоже.
Где тот крест, на котором можно распять планету?
Где те губы, что будут шептать в вечном мраке «боже»?
Ты еще спишь, Иоанн, но все сны уже канули в лету.
Ты еще спишь, Иоанн, и дрожат твои веки безвольно,
войны еще не созрели и ядерный гриб Хиросимы
не вырастает над миром. Еще никому не больно,
не страшно и не тревожно в последние наши зимы.
Кровавой мельницы крылья не кружатся на Монмартре,
не богохульствует Эффель, и Мона Лиза не снится
ни Оппенгеймеру, ни да Винчи... Может, приснится в марте?
И свет начинается снова, и змеем вползает тебе под ресницы...
Нисан - ивр. происходит от аккадского нисану, «первые плоды») — в еврейском календаре первый месяц библейского года (время распятия Христа) соответствует примерно марту григорианского календаря.