Мы – вот,
как рассказанный анекдот,
как «заложенный» поворот –
центробежной пособник силы,
как гром,
словно крепкий пиратский ром,
выпиваемый вчетвером,
разбавляющий слой текилы.
Всё так,
как художник творить мастак,
как алеет в долине мак,
как джа[з]мены оценят фугу:
тёк ток,
слов-но верно подобран слог;
из фигур геометр-бог
привилегию выдал кругу.
Так-тик –
колебания на пути:
незаезженное «Прости»,
незалежное «Да иди ты!..»,
Мы тут,
где зовущий в небо батут,
где неновой метлой метут
все просроченные кредиты.
Вот ведь,
к нам бельдюга заходит в сеть,
так, что впрямь, неловко пропеть
ламинарии слоевищам
сто лет…
И пускай непрочен скелет,
приготовленный арбалет
тетивою игриво свищет.
Айда!
В боевой раскраске орда
поворачивает сюда,
а за нами – хребет Урала.
Век – миг.
Колыхается в луже блик.
На стО лет ёщё этот крик
в печень раненного марала.
Ух, мы,
не ушедшие от Фомы
далеко за границу тьмы
и невежества интуиций!
Плюс – прах,
минус – тлен и животный страх,
в скобки – «гущу» и «на бобах»,
лёд сомнения – на ресницы.
Там, где
отражается клён в воде,
застревают лучи в слюде,
и откупоривают банки,
стоят,
источая анчарный яд,
принимающие парад
флибустьеры и куртизанки.
Гульба
до расстрелянного столба,
до двора, где лежат дрова,
до травы, на которой стынет,
горит
это лето, плача навзрыд,
в свой фарси включая иврит
с эвфемизмами из латыни.
Кто там
так колотит по воротам,
так стремится к родным местам,
запивая свой сплин мадерой?
Орфей,
говорили ж тебе, «Не пей»,
заклинали тебя, «Успей
взмыть с кифарой над атмосферой».
«Колдун»
указал, и ветер подул,
по такому тонкому льду
не выдерживает «запаска».
Пилот,
обороты на малый ход!
В середине средних широт
отделяется к миру сказка:
мы – вот,
где улыбка, там будет кот,
где высоты – туда полёт –
отделяется к миру сказка.
Мы – вот.
2011