В летний зной течёт лениво
Глубиною до колен
Неприметная речушка
под названьем Керулен.
Здесь в колодках, в гнойных ранах,
Жизни рабством заплатя,
Бродит детство Ченгиз-Хана
Беспощадного вождя.
Род на род, на племя племя –
Межусобица кипит.
Не залечивает время
Накопившихся обид.
Раб, теперь уж, не ребенок.
Нет мужчин – погибли в сечах.
Он судьбу остатков рода
На свои поднимет плечи.
Подрастали в юртах дети,
Поднимали их года.
Будут быстрые набеги
На соседние рода.
И на юге от пустыни,
И до гор Хамар-Дабана
Ярость дикая застынет
Перед волей Ченгиз-Хана.
И уже глядит надменно,
Что же там ещё в дали.
Бросит конные тумены
Во все стороны земли
На земле народов много,
Так как было это встарь
Был у них и Бог и царь
Только не было пророка
Предсказать беду с Востока
Как весенняя вода
Вдруг нахлынула беда.
На себе её несли низкорослые лошадки
Встречный ветер развевал
Голубых халатов полы.
Удивление и страх
Во всех встреченных глазах
И на разных языках
Слово страшное – Монголы!
Иго чёрной ночью ляжет,
Иссушив народов души.
Что в цене – к седлу привяжет
Что не взять – огнём разрушит.
Вдоволь кровь напоит землю.
Кто считал рабов Владыки.
Молча Боги горю внемлют –
Всё простят святые лики.
Жизнь с игом не смириться.
Внуки тех, кто жив остался
За свободу будут биться.
Век Империи кончался.
Все следы годами смыты
Знать удел их был такой.
Растворились Чингизиды
В необъятности людской.
Все уложится в писанья,
Что, да, как и почему.
И достанется в преданьях
Любопытному уму.
Нет - Империи Тирана
Степи тайнами полны.
Над могилой Ченгиз-Хана
Время гонит табуны.
Сторожат цветные горы
Русло высохщей реки,
Убаюкивают взоры
Серо-желтые пески.
Мерно движутся верблюды
На Полярную звезду
Не понять, идут откуда
И в каком это году.
1976 год