Часть I
Под палящим восточным светилом таял город песочного цвета,
И правитель его желтоглазый был немолод, богат и жесток.
В наслаждениях чЕрпал он силу: со всего многоликого света
Привозили красавиц в алмазах его слуги. Прекрасный чертог
Оглашали мольбы обречённых - ведь наутро любую казнили.
Уже тысячу нежных бутонов царь сорвал, никого не жалев.
Но однажды астролог учёный, чьи советы повсюду ценили,
Господину встревоженным тоном прошептал: "Среди праведных дев
Ни одну ты бояться не должен, - будут гибнуть покорно и тихо.
Будет меч твой остёр, как и прежде, до зловещего жаркого дня,
Когда примешь блудницу на ложе. Ты разбудишь великое Лихо:
То змея в златотканых одеждах, что погубит тебя и меня."
Царь смеялся надменно и долго: "Умирать и святым, и распутным,
А беда - не девичьих обличий. Эх, старик, небеса тебе лгут!"
...Через месяц из дальней дороги, по морям и путям сухопутным,
Три разбойника с новой добычей на ковры перед троном падут.
Первый плавал в диковинном крае, где огромные звери и птицы
От пустыни бредут к водопаду, - и смешной чернокожий народ
Выбегает к приезжим, не зная, что их крупные глупые лица
Скоро станут желанной наградой на невольничьих рынках. Везёт
Капитан властелину Востока лучший плод африканского юга:
Статуэтку, вобравшую лето в темноту своих глянцевых рук...
Был подарок хорош. Но пороком всё же тронут... Дрожа от испуга,
Царь убил негритянку с рассветом, памятуя пророчества звук.
Жил второй в городах многолюдных, на зелёной земле феодалов,
У вельможи из старого замка русокудрое чудо украл.
А пленить её было нетрудно, - но едва успевали кинжалы
Отбирать у строптивой смутьянки, смелой дочери западных скал.
Повелитель собрался девицу пощадить. Только с горечью понял,
Что она побывала в объятьях у мужчины не раз и не два...
И заплакали камни столицы, когда ночь подломилась на стоне,
Когда вдруг оборвались проклятья - и скатилась к ногам голова.
Ну а третий разбойник угрюмый нагулялся по сказочным далям,
Меж метелями, снегом и ночью, под огнями полярной зари.
Он мехами заполнил все трюмы, когда цветом тумана и стали
Заблистали огромные очи королевны холодной земли.
Много месяцев шёл он по следу, сотню рек переплыл поневоле.
Пыльной степью, цветущей поляной ускользала красавица в лес.
Как попалась? - охотник не ведал. Уж такая ей выпала доля,
Дикой кошке, красивой, но странной - не увидеть родимых небес...
В белом золоте локонов длинных обнажённая девушка скрылась.
Падишахом тоска завладела: был финал предсказуем, увы.
Но, найдя северянку невинной, - царь впервые нежданную милость
Проявил. Ради дивного тела он оставил красотку в живых!..
...Ту, чей взор - будто серые льдинки, через месяц царицей назвали.
(Так правителю сердце смягчила безрассудная, юная страсть.)
И пришёл потаённой тропинкой к господину астролог в печали:
"Царь царей, показали светила, что грядёт твоё время упасть!"
Но разгневался страшно властитель: "Пёс ничтожный, грязны твои речи,
Убирайся! Издохни в пустыне! Ты не гость моих светлых дворцов!"
"Как хотите, мой царь, как хотите". На песке оказался в тот вечер
Мудрый старец, чьё доброе имя не запятнано лживостью слов...
Часть II
Сильным мира враги не слабее предназначены были извечно.
Так и царь - вёл кровавые войны. А сосед его, гордый султан,
В одиночестве гулком старея, говорил, что годами не лечат
Тех несчастных, кому ещё больно от когда-то полученных ран.
Двадцать лет миновало с той битвы, где пропал его сын и наследник.
Двадцать лет день и ночь неделимы - белый свет для султана погас.
И давно прекратились молитвы: знал султан, что он станет последним.
Но дорога, спешащая мимо, прямо к цели выводит не раз...
Выжил мальчик, взращённый врагами. Был красив он, как ангелы рая,
И волшебной, пленительной песней женский разум легко похищал.
Так однажды шальными шагами он пришёл ко дворцу, не скрывая,
Что поёт о царице. И лестно стало той... Из-под трёх покрывал
Любовалась певцом дивноликим молодая царица украдкой,
Наслаждаясь чудесной картиной, в томной неге дрожа и горя.
Ведь была она вольной и дикой, но любви не изведала сладкой -
Старый царь ей не мил как мужчина, были ночи растрачены зря...
Позабыв обо всяких печалях, она к юноше вышла с приветом,
И признала по гордому взору, что он тоже высоких кровей...
И ветра в небесах замолчали, и не видело жаркое лето,
Как легко покрывался позором грозный титул восточных царей.
И влюбился наследник султана, хоть и знал, что рискует безмерно.
Перед нежностью женского слова он не мог... не хотел устоять...
Заходил он в ворота туманом - к драгоценной, чужой и неверной,
И была северянка готова за любимого душу отдать...
А на западе, в пыльной пустыне, вскоре умер несчастный астролог.
Лишь единожды солнце упало за черту горизонта, - и царь
Не созвал свой совет, как доныне (ибо день был достаточно долог),
Но к царице вошёл. И не стало больше тайны... Быстрее, чем встарь,
Он схватился за меч, чтоб влюблённых только гибелью вместе утешить.
Но проворней стократ оказался сын врага его. В схватке лихой
Проиграл ему царь. И, пронзённый, он кричал: "Звездочёт мой мудрейший,
Ты был прав... Как я глупо попался!..", отлетая в нездешний покой...
Не был мил ни народу, ни знати этот царь. Выдыхая свободно,
Расцветали усталые лица после пышных его похорон.
А престолом и царской кроватью завладел музыкант благородный.
С ним холодная раньше царица стала лучшей из любящих жён...
Новый царь, воевать не желая, через месяц к султану поехал,
Дабы в землях за южным утёсом кровь невинных, как воду, не лить.
И великий султан того края, видя в сходстве с приезжим утеху,
О судьбе его много вопросов задавал... И связалась та нить,
Что горела в отцовских надеждах, не сожжённая временем чёрным.
Прекратилась жестокая мука, - будто Ожил правитель за час!
Справедливый и сильный, как прежде, расставался он с сыном спокойно:
Через год тот вернётся со внуком, - ждёт ребёнка царица как раз...
Сын потерянный найден - на троне. Две столицы навечно едины.
Сотни лет будут править Востоком дети тех, о ком сказка была...
И палящее солнце не тронет ни могучих султанов седины,
Ни царицу, что в росписях Рока, сквозь грехи своё счастье нашла.
31 октября - 8 декабря 2011