А снег
во сне
был как перед расстрелом.
Присыпан сахаром
и мелом,
в песцовой шапке, в рукавицах
дремал Исаакий круглолицый.
Бельмом
луна,
лошадка
трактом,
Ярмом
жена
в пустой квартире.
Жизнь в 37 -
как катаракта,
А в 40 –
дваждыдвачетыре.
Перед рассветом
выла сука –
метель. Я спал на русской печке.
И снилось мне, что я в лесу как
у Черной речки:
жму на курок
– и в котелок
палю,
и с ног
(хоть сам я ранен в бок)
дырявого валю.
- Лей розы в снег
и жри сугроб! –
хрипит ворона.
- Дырявый человек,
твой гроб
не похоронят!
Ты сдохнешь здесь
и не найти
тебя барону,
перешерсти
хоть Питер весь! -
вопит ворона.
...Летит на свет,
стучит в окно
гигантский махаон -
январский снег.
За печкой гном.
В гостях старик Харон.