Время пахнет осенним костром и гражданской войной,
Время вязнет в спрессованных, пастеризованных днях.
Мир поделен на небо и землю, на хлеб и вино.
Мир поделен на имя и плоть, на тебя и меня.
Так становится темным вином дождевая вода,
Так спекаются в каменный хлеб сотни глиняных лет.
И ноябрь эту чашу подносит пустым городам,
Поколениям, склеенным из целлулоидных лент.
Слышишь – осень уже начинает последний отсчет,
Мир поделен на пальцы и губы, на ветер и тьму.
Наши книги – в кленовом огне, в тополином дыму,
Наши письма с границы никто никогда не прочтет.
Ветер с запада рвет лепестки грозовых хризантем,
Но в бумажном граале, в двухкомнатном съемном мирке,
Важно только одно: я родился на свет лишь за тем
Чтобы ты могла ночью погладить меня по руке.
К лангедокским предгорьям, к гранитным девонским холмам,
К плащаницам сожженных дотла палестинских пустынь,
Мы несли на губах предрассветный июньский туман,
Словно солнечный ладан причастия детских святынь.
Янтарём, застывающим только сейчас, только здесь,
Мы вкусили друг друга – и это уже навсегда.
Это – хлеб и вино наших маленьких грешных небес
На границе гражданской войны и осеннего льда.
Конец ноября - начало декабря 2011 г.