«МОН ПЕШЕХОД, СЧАСТЛИВОГО ПУТИ,
ПРОЗРЕНИЙ НА ХОДУ, ПОКА НЕ ПРОЗА…
И ТРОГАТЕЛЬНЫЙ ТРАНСПОРТ ПРОПУСТИ –
НЕ ПОВТОРЯЙ ОШИБКИ БЕРЛИОЗА.»
Вл. Вишневский
Не люблю оперы, как артист иного жанра. Я за умеренную условность в искусстве. Тяжело смотреть, как грузный Ромео со следами обильной растительности на лице, но редкими висками, пытается обнять необъятную Джульетту. Она басит, и груди ее трясутся, как холодец…
А поэзия... Она нагая и честная, как античный гимнаст на палестре. Если это поэзия, а не психическое заболевание стихизмом.
И для каждого возраста – своя.
«Веселись юноша от юности своей…» Ибо в юности прекрасны и чисты мечты, откровенны желания, быстры движенья тел и наивны речи… Вспомним юного Пушкина, раннего Блока.
Но наступает зрелость – и приходят первые потери. И любви, и дружбы. Переживается предательство… И первый уход туда. Эпоха без родителей. Ты еще не один в мире, но…
Старость – редкие поэты из великих – но кому дано – приходят в мудрость. Это спуск по ту сторону. Неторопливый. Глупо гарцевать и хорохориться перед лицом смерти.
Честнее – идти шагом.
Откровенны и необъятны движения души в этом возрасте.
А стыдиться своего возраста – глупо.
Когда наблюдаешь за щенячьей возней некоторых представителей сетевой литературы, невольно думаешь о повсеместно вошедших в моду на корпоративах танцах у шеста.
Стареющие нарциссы и нарциссихи,страдающие стихизмом, наращивают в графических редакторах редеющие шевелюры, старательно вклеивают свои физиономии двадцатилетней давности в модное пейзажное окружение, благо клипатров в интернете – завались, а то и доставляют свои головы к умасленным торсам стрип-моделей…
А в стихах описывают юношески наивные вздохи или взрывы гламурных страстей в глянцевом антураже. Добавляя в качестве острой приправы несколько слов о своей неимоверной любви к «этой стране» и обязательную мистическую щепотку из брошюрки типа "Таинственное рядом" для пущей интеллектуальности…
«Простите, извините, какая пошлость!» - я вспоминаю здесь слова кумира моей ленинградской молодости, незабвенного, маленького и чудного нашего Аркадия Иосифовича Кацмана, что делал ЛГИТМИК тем, чем…он являлся тогда – горнилом русского актера, режиссера, театрального педагога. Мастер, Аркадий Иосифович ненавидел всей душой всякую ложь и искусственность. И прежде всего учил нас видеть ее. И смеяться над ней.
«Правда, ищите свою правду…»
А товарищ мой Юра окидывал благоговейную аудиторию дремучим взглядом врубелевского Пана и добавлял с тихой, античной усмешкой:
« Ага, а все остальное – поебень…»
«ГОВНО-ВОПРОС!» - БЫЛ ГАМЛЕТУ ОТВЕТ…»
Вл. Вишневский