Век двадцатый - наш родитель.
Славно быть его детьми.
Матерь - строгая обитель.
В стольном граде на Томи.
Нас, повзводно, ровно десять.
Будто с чистого листа.
Всё былое занавесив
Светом храма без креста.
Не кляня своей юдоли,
Что, не купишь, не продашь...
Разменяв, не глядя, волю
На казарменный кураж...
Дальше - дней суровых будни.
То науки, то муштра.
Увольнительные блудни.
Безмятежная пора...
Этих дней такая малость.
Но забыть ли их, друзья?
Если там и начиналась
Наша ратная стезя.
А забыть ли нам кумира
С бравой выправкой в плечах,
И отца, и командира,
И гуляку Лукича?
А забыть ли строй и ярость
В лоск надраенных сапог?
Что доныне хворь и старость
Не пускают на порог.
А уроки физкультуры?
Истязанию сродни,
На складах у Радж-Капуры,
В выходные, чаще, дни.
А сибирские метели,
А великие снега?
До последних дней апреля
Не сугробы, а стога.
А какие там морозы?
На таёжных северах...
Но"чисты и свежи розы"...
И, какие вечера!
С неразлучною гитарой
За студенческим столом...
Вольный город нас не даром
Согревал своим теплом.
Удалые кавалеры,
Лейб-гусары томичи...
Лейтенанты. Офицеры.
Господа военврачи.
С пожелтевшего альбома,
Там, где мы одна семья,
Будто из родного дома
Смотрит молодость моя...
Военфак семидесятых...
В нашем братстве боевом
Юбилейный выпуск пятый,
Помню всех до одного.