Житейская мудрость народа гласит –
Если б знал, где упал, то соломки постлал.
Посв. Памяти Валентине Николенко
До поздней осени стояла
Погода, солнце в небесах.
Из синевы, прощаясь стаи
Нам подавали голоса.
Они не встретились случайно,
Наверно в том обычай свой.
Да ведь в деревне, все сельчане,
Как на ладони, на большой.
Когда гармонь звала округу,
Собраться с песнями девчат.
А матери, под шум и ругань,
Грозились косы оборвать.
Но только молодость спешила,
Часок вечерний, но прожить
Весёлой жизнью, не постылой.
Любимый всеми вальс кружить.
Кто был счастливчик от природы,
И баловень своей судьбы.
На – Белый вальс – те ждали гордо,
Руками, трогая чубы.
А мой знакомый, даже очень.
Приметил Ольгу в стороне.
Их закружила крепко осень,
Зима морозная вдвойне.
На посиделках, Коля с Олей
Друг другу нравились, но вот,
Всё не обмолвят первым – слово.
Обеих оторопь берёт.
Зато подружки языкаты,
Учили смелости друзья.
И засылает Коля свата,
В тот дом, где Оленька жила.
Помчались кони по деревне,
А на подводах – шум и гам.
Друзья, подружки – пили, пели.
Весёлый гармонист играл!
Бедняги кони – по деревне
Из края в край и поперёк.
А молодых, душистым сеном.
Умышленно прикрыл дружок.
Чтоб чёрный глаз, таких немало,
Не мог порушить их судьбу.
А Оля Колю обнимала,
Целуя, он шептал – Люблю.
Ах, сено! Запах издавало,
Казалось их и не трясло.
Не то, что нынче модным стало –
Ковры под стол, гостей – за сто.
Друзья, подружки – пели, пили.
Охрипли, аж до немоты.
Поклоны били все земные –
Жених, невеста и сваты.
В ушах ещё слова звучали –
За Колю с Олей, горько вам.
Они пророческими стали,
В их жизни, предстоящих драм.
Медовый месяц! Славный месяц.
Минуты те, им звездочёт,
Сыпнул как звёзды с поднебесья,
Чтоб помнили наперечёт.
Жаль осени, дни золотые
Ноябрь снежный заменил.
И жаль что губы вдруг остыли,
Не сразу вдруг, стал муж не мил.
Всё по закону – расписались,
От стен ещё звучат слова –
За Колю с Олей! – как плясали!
И пели песни до утра.
Давно отпелись, и отпились.
Медовый месяц! Сладким был.
И дней осенних, золотые
Ноябрь снежный заменил.
Пришла в семью, где всё неброско,
А может хуже, ведь вдова –
Свекруха, четверых подростков,
Одна, без мужа подняла.
И не было у них достатка.
Ведь свадьба – свадьбе в жизни – рознь.
Кому то мёд, кому не сладко,
От сладости той зажилось.
А Николаю что? Не дышит.
Мечта заветная сбылась.
Полез на хату ладить крышу,
Чтоб Ольга рядом с ним была.
И мать. Не мать, своё роднее
И ближе вроде и милей.
Вот так, растила, не жалея
Себя, вдова, для сыновей.
Да и жила не по старинке,
И вроде новой моде дань.
Всё лучшее – невестке, сынке
Чтоб жили, разбегутся – срам.
И с той поры, пошло начало
Со старыми – не модно жить.
Нет, нет, и тёща поучала.
Как не работать – есть и пить.
И жить не хуже, чем другие,
Ты вожжи в руки прибери.
Завозражают, ты им или
Пойдём со мной? Нет? Сам живи
Ах, Ольга! Не простая баба,
Ведь носит же таких, земля.
Не любишь. Ухожу до мамы,
Меня изводит, мать твоя.
И за родную свист протяжный
Пронёсся в сердце и душе.
И не единожды, не дважды,
Он, много раз, ту боль имел.
Ушёл от матери сыночек.
Потупясь - Мама, я люблю.
И не могу же бегать ночью,
Как будто вор, а вора бьют.
Та не кричала, не ругалась,
Сказала – С Богом сын родной.
Нас с мужем смерть лишь развенчала,
Но вновь сведёт в земле сырой.
Медовый месяц, стал вдруг горьким,
И глуше голоса синиц.
Без Коли – плачет Оля горько.
Не нравится ей муж – жених.
Она и в детстве всё бывало
Любила в зеркало смотреть.
А стала взрослой, то прознала,
Что многих может обогреть.
Душа её, все три обхвата,
А тела? Нет и полтора.
Медовый месяц был залапан,
Затаскан – в ночь и до утра.
Слеп Николай. А тут родился
Сынишка. Имя – Александр.
Её любил, сам птицей бился,
На десять лет, старее стал.
Тюмень, Урал, одни разъезды.
В надежде, первая жена!
Как полудикий конь в объезде
Почуяв шпоры, стремена.
Но нет. Её любили пошло –
И на Кубани, и в тайге.
И Николай решил – не поздно-
Прощай, коли не люб тебе.
А сын, битюг двух годовалый,
У матери родной живёт.
Не видел он, отца и маму.
А раз забыл, и не зовёт.
Где соска, а где надо – титька.
Старуха знает в этом толк.
И Сашка рос, простой мальчишка,
Своим родителям в упрёк.
Мать местожительство сменила,
С ней дети продолжали жить.
А внука – нянчила, растила,
С собой в колхоз, А как же быть?
Она, забитая от горя,
Не спавшая ночи подряд.
В тоске и думах – где же Коля
Второй уж год молчит, хотя б
Письмо, иль краткое известье,
И сваха, тоже извелась.
Тюмень, Урал. Они хоть вместе?
Уехали – не поспросясь.
И вдруг! В ту осень золотую,
Где лета бабьего был срок.
На понедельник дня, зарёю –
Откройте – постучал сынок.
Свет лампы. – Кто? К окну прильнула,
А после сна, не верит мать
Глазам своим, но потянуло
К нему, не подойдя, рыдать…
---------------------------------------
1980г. – 2011 г. Декабрь 2011г. архив