Как тяжко дышать свободою,
Когда ноги в оковы скованы!
Как легко презирать убогую,
Когда все на свободе вы...
Так тяжел и суров металл,
Как стужа ночная зимняя,
Как чугун, а не как та сталь,
Что не ржавеет под ливнями!
Я ступить хочу в поле светлое,
В яркий свет привнести задор,
Но лишь светит мне, серо-блеклое,
Солнце в комнату, меж камней в зазор…
Но не то страшно, что в оковы скована,
И не страх ночи, без луны и снов.
Плохо, что душа моя вами обворована,
Что тихая жизнь не лишит оков.
Словом скована, делом сломана,
Как в темнице- одинокая, грязная брошена,
Людей топотом, злобным гомоном,
Клеветою ж я припорошена.
Смерть бы птицею повстречать бы мне,
Да проститься с тюрьмою тесною,
Но не стать такой, не парить во мгле,
Не постичь души суть мне ее бестелесную.
Как легко презирать убогую,
Когда молчит она, клевету приняв,
Словно истину, словную Божью
Волю грозную и святую вдруг из блаженных уст услыхав.
Каплют слезы и звонкой
Каплей камень здесь медленно жгут.
А над белой спиною, рекой
Плещет все окровавленный прут.
Одно наказание – одною лишь жизнью тут,
Одно и спасение – тут же смерть призвать,
Но как мне узнать, что за муки ждут,
Тех кто убежит, чтобы боль унять?
Мучить плетью слов можешь долго ты,
Человек простой, обыватель мой.
Бей ты и ругай, полный пустоты,
Не заполнен ты ни светом и не тьмой.
Бесполезно ждать тут раскаянья.
Не виновна я, не виновны вы,
Что мир полон немого отчаянья,
Что жестоки истоки молвы.
Уничтожь всю плоть, изломай скелет,
Но безликий день не изменит нас.
Даже к смерти я повернусь в ответ и в глаза ей: «нет!»
Прокричим ей в раз.
В другой камере, в другом городе,
Есть еще душа, еще души есть,
В темном мороке, души голоде,
Худы и слабы, но не бросят честь.
Им душе больней – умираешь ты,
Сам себя убил, спины мучая,
Обыватель мой, блеклые черты
Чьи безличные стерлись случаем.
Много лет сидим в темных камерах.
Насмехаетесь над «несчастными»?
Ну а сами вы лучше- тупы головы, в рабстве замерев,
Рабы ближнего маловажные?
Как же много слов! Как бы боль унять,
За людей, что мир совратили в раз.
Как бы принести святой дар сиять,
Тем, кто лжет сейчас.
Не поймете все мысли вы моей?
И не нужно вам, значит, знать о ней.