Томление копилось – накопилось,
Взывает память только лишь к тебе,
Но лишь разок, о милость, ты явилась
Наперекор ветшающей судьбе.
Явилась окруженная туманом –
Я вызвал силой воли облик твой,
А может, призрак был самообманом
Сознания больного, Боже мой.
Ты удаляешься все дальше и все дальше,
Не четки очертанья и черты,
Лишь сердце узнает – куда, куда же?
А мне ворчит – давно пора лечить.
Но стих живой совсем, совсем иное,
Написанный дрожащею рукой –
Напомнит, возбудит и успокоит –
Не сможет никогда никто иной.
Он помнит все малейшие детали,
И счастье страсти он не смог забыть,
Что вновь родившись мы родными стали,
И даже смерть не может разделить.
Портрет вот твой, где ты не изменилась –
Судьба портрета Грея не твоя,
Так значит, на судьбу свою не злилась,
Разлуки горечь глубоко тая.
Я помню и люблю, а стих лишь в помощь,
Читай его, и ты меня поймешь.
Пускай поет псалмы седой псаломщик,
О, как же тихо с ним и ты поешь.