ОЖИДАНИЕ ПРОРОКА
Крупа мусульманам не сыплется манная
с небес на торосы камней плоскогорья.
Под плоскою крышей кибитка саманная
как символ таджикского долгого горя.
Кишлак цепенеющий жив ожиданием
Великого Странника, то есть Пророка.
В Пустыне Аравии больше страдания?
Пророк задержался – и там что-то плохо?
К приходу Пророка декхане настроились,
зарезали белую жертву – барана.
Дымится казан – и надежды утроились,
шафрановый запах святого дурмана.
Пророк правоверным воздаст за старание,
резонно любя человечество в каждом,
кем отдан последний баран на заклание,
включая горячих талибов за Пянджем.
Талибом коровы священные Индии
забиты – к печали буддиста-монаха.
Чтоб стадную жертву животных увидели,
то сделано славно во имя Аллаха.
Пятнадцать столетий, которые минули,
за Пянджем стояли в скале истуканы,
взрывали гранитных фугасами-минами,
вершили последний намаз покаянный.
А вычеркнув строчку истории Азии,
вздохнули уставшие в битвах талибы.
Таджики не могут дождаться оказии
на встречу с Пророком, но встретить могли бы.
Казан источает пары поднебесные,
наполнен духмянистым розовым пловом.
Здесь верят Аллаху наивные, честные,
как верят индусы священным коровам.