О нет, не отдыхал он,
А просто жил в духане.
Писал там, ел и пил.
Ничто не накопил,
Но выкупил свой город,
И был тем как же горд он.
Все вывески его:
Бурдюк, шашлык, кинто.
Перед духаном каждый
Испытывал пик жажды.
Ныряя тут же вниз,
Свой исполнял каприз.
И видел там картину –
Не стоит и полтину:
Наградой был лаваш
(вот здесь козла замажь),
Тархун, фасоль, цицматы,
По праздникам цыплята
Да и вина стакан.
А становился пьян,
То засыпал он тут же –
Куда вести наружу?
Где жил не знал никто –
Не знал и сам кинто.
Хозяин же Тифлиса
В коморке притаился,
Под лестницей внизу,
Как не пустит слезу,
Где царствовали холод,
С ним вперемежку голод,
И грел туберкулез…
Могилы нет, нет роз…
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Всегда пирует с нами
Никола Пиросмани.
Застолья первый тост
В его честь произнес
И тихо вылил на пол,
Где с кисти краской капал.
Грузина мир прославил –
Что я не знал, представил.
Жив Ника Пиросманишвили,
Да жив, пока мы живы.