Рушатся сны, как песочные замки, при шторме,
ересь впиталась, проникла до костного мозга.
Козни царей цилиндричны объёмом и формой,
выговор, тихо, меняет сосновая розга.
Изгои добра собирают армию зомби,
ездою по встречным, уколом адреналина.
Мыльные сферы взорвав, обрываются тромбы,
пробками тычутся в сердце, под смрад никотина.
Онанизм принимает характер мышления,
мания выгоды даже не выбор, а догма.
Егерь сидит на троне лесного забвения,
червь, заползая в кишки, орет "я уже дома"
Томик Бодлера распался в труху и опилки,
ели засохли, парЫ источая химии,
радость сидит, исключительно, на дне бутылки,
естественный цвет приобрел оттенок синего.
Ксива возносит мощнее чем крылья таланта,
вакханалию чтут как лучшую перспективу.
Идейный блеск глаз заменили блеском брильянта,
единый смысл и цель - это прерогатива.
Маревом мутным, налитым кровью рассветом,
принЯв дозу морфия, в небо тянется солнце.
Однажды оно не взойдёт, оставив без света.
Слабые жизни зачахнут в холодном колодце.
Веских причин не осталось для жизни эпохи.
Если не верите в то, что конец наступает,
то просто кругом обернитесь, всем же всё похуй...
Утро не доброе, вечер жестокий, ночь злая.