03 12 001
«Трудно сосчитать тараканов, сосредоточенно обнюхивающих мою тетрадку. Очевидно, что-то их сильно заинтересовало. Это обнадёживает. Если мои произведения интересуют хотя бы насекомых, значит, труд был не напрасным, был скорбным, не пропадёт, и разгорится-таки из него пламя, благо есть чему гореть…
Тараканы, которым надоело ждать, пока я уберусь из кухни, короткими перебежками выражают своё неудовольствие. Мол, что-то ты засиделся. Пора, мол, и честь знать…»
03 12 002
Да, я – гений. Но кому это интересно?
03 12 003
Поэт в своём творчестве проходит все стадии одиночества. Сначала наедине с собой, потом наедине с тараканами, наедине с читателями, и, наконец, наедине со всеми.
Каково место поэта в обществе? Или, говоря по старинке: «Поэт и толпа». Кто кого?
Кто кого, и кто его? Если на Западе поэт – это просто поэт, кропает себе стишки и не помышляет о, то в России… О-о… «Поэт в России больше чем поэт» Как минимум, ещё и пророк. Именно так и настроено общество. Да и сам он о себе превосходного мнения. Поэт. Кумир. Кудесник слова. «Спасибо мне, что есть я у тебя» (В. Вишневский) Шутка, конечно. Но с изрядной долей обречённости. «Поэт, парящий над толпою…» И что-то в подобном духе.
Стихи поэта воспринимаются как откровения, заучиваются наизусть, цитируются на перекрёстках… Поэт, у Вас ширинка расстёгнута. Спасибо, а то я как-то задумался… И девочки глядят с тупым обожанием и собачьей преданностью, «и в воздух чепчики бросали». А мужчины снисходительно похрюкивают и застенчиво приглашают на презентации. Приходить с автографами.
Так вот. Ни фига подобного нынче не наблюдается. В чём же дело? Общество отравилось стихами? Или у нас не осталось поэтов? Ну, нет. Поэты, вроде, имеются. Чистенькие, свеженькие, по линеечке подравнялись, к славе готовы. Хорошие поэты, качественные. Стало быть, толпа у нас плохая? Неподготовленная к высоким помыслам и половодью чувств? Да вроде нет, и толпа нормальная. Девочки визжат, презентации осуществляются, автографы раздаются направо и налево.
Но всё это почему-то проходит мимо поэтов. Так, по привычке, кто-нибудь рукоплеснёт сдуру, или на презентации допустят до бутерброда. Может и девочка какая взвизгнет, если ей на ногу наступишь.
Но почему?! Почему сегодняшняя толпа отвернулась от сегодняшних поэтов?
А было ли общество хоть когда-нибудь повёрнуто к поэзии лицом? Толпе нужен кумир, а не пророк. Кумиру нужна реклама. А реклама поэзии себя не окупает. Вот спорт – другое дело. Добровольский жрёт «сникерсы» и оба довольны. И Добровольский и «сникерс». Оба неплохо смотрятся и прекрасно себя чувствуют. Они дополняют друг друга.
А что может рекламировать поэт? Авторучку «паркер» с золотым пером? Свечи от геморроя? Смешно, да? Всех доходов хватит на четвертушку «паркера», да и то в кредит. Нет, ну конечно, всё это ерунда. Можно разрекламировать и поэта. Под музыку. Песня называется. «Любите стих – источник песни». В конце концов, поэт может сам сочинять рекламные стишки, и этим кормиться. Так что, дело не в этом.
А может, общество у нас стало меньше читать? Ерунда. Кому надо, те читают по-прежнему, если не больше. Правда, читают-то в основном всякую чушь. Детективы, ужастики и современные романы о современной любви. Я люблю её, она его, а он меня. Или наоборот, она меня, а я его, а он влюблён в свой мотоцикл. Бедные мы. Конец. Продолжение следует.
Поэзия обязывает к сопереживанию. А люди не хотят сопереживать. У них своих переживаний выше крыши. Они хотят отвлечься и забыться.
Ах, опять не то!
Поэт и толпа. «Когда говорят пушки, музы молчат»? Ерунда. Когда гремят пушки, музы пытаются их переорать. И, нередко, с успехом...
Я так чувствую, нахрапом эту тему не взять. Без бутылки не осилить. Придётся основательно покопаться.
03 12 004
Поэт и толпа.
Дзинь! Будем здоровы. Толпа, обласкавшая Пушкина, легко и просто отвернулась от него, избрав очередным кумиром Бенедиктова. О Пушкине же не просто забыли. Его поимели в виду в критических статьях и приватных беседах. Пушкин исписался. Он уже ни на что не способен. Он повторяется. Он подражает сам себе. И цилиндр у него кривой, и тросточка пошлая, и сам он какой-то не такой. Такая вот незадача. Толпа устала от кумира. Пушкин приелся. «Новые песни придумала жизнь». И новых певцов.
Дзинь! Здравствуй, Саша. С возвращением. После долгого забвения, возвращение в новую реальность. Реанимация репутации в честь воздвижения памятника. Новые читатели, новые поклонники. Долгожданная посмертная слава. Наконец-то гению воздали должное. Воздали по заслугам. Бессмертие состоялось.
С этого времени репутация Пушкина становится устойчивой, без резких колебаний в ту или иную сторону. Поклонников много – читателей мало. Монумент. Столп. Мэтр. Классик. Памятник нерукотворный.
С блеском отметили двухсотлетие. Самый высокий рейтинг известности. А налоги за вас Пушкин платить будет?…
Кстати, а сам-то ты как к Пушкину? Как-как... С почтением, вот как!
Дзинь! Тютчева и Некрасова пропускает. Брюсов, Бальмонт, символисты, декаданс, Блок… На этом фоне дуриком выскакивает Гумилёв. На фоне всеобщего упадка, нытья и вытья, с прожилками Черного юмора, появляется солнышко ясное. Увы! Настрой общества паскудный. Критика старых порядков, критика власти. Верхи не могут, потому что не хотят. Низы не хотят, потому что надоело. Страна накануне. Все чего-то ждут. Поэты в растерянности. Старая писанина приелась, хочется чего-то свеженького. С грядки. Можно не мыть.
Идёт активный поиск новых форм существования. Здравствуй, Пушкин. Символисты, футуристы, имажинисты, конструктивисты, акмеисты и другие многочисленные исты. До свидания, Пушкин. Неустойчивые объединения и неприкаянные одиночки, нелепые в своём одиночестве. Поэтические школы. Форма превалирует над духом. Талантов становится так много, что им не хватает поклонников. Поэты дерутся за читателя и конфликтуют сами с собой. Революция в поэзии опережает революцию в обществе. Напряжение нарастает. Струна натягивается всё туже, звучание её всё выше…
Дзинь! Опосля всё это назовут Серебряным веком русской поэзии. Наливай.
Есенин и Маяковский. Поэты настолько разные, насколько талантливые. Один – огненно красный, другой – зелёный, бирюзовый, нежный. Один – неудержимая стихия, другой – тишь да гладь, да Божья благодать. Поэты настолько разные, что похожи друг на друга. И оба – дети своего времени, своего общества. Которое их и погубило. И оба мучились сознанием собственной никчёмности, прежде чем… А дальше начинаются домыслы, легенды и официальная версия случившегося. Фигня, одним словом. Какая теперь разница от чего погиб поэт? Самоубийство или происки ЧК? Главное, что его нет. И больше никогда не будет. Мэтр сделал своё дело, мэтр может уйти.
Дзинь! Заумники, обэриуты, Заболоцкий, Пастернак… Поэзия, даже на излёте, продолжает дарить людям радость. Трудовые успехи перемежаются с боевыми потерями. Победы с происками. Ликование со страхом. Вздрогнули!
Вакуум. Стагнация. Кто-то что-то пописывает, но нет Поэта, а стало быть, нет и поэзии.
Дзинь! Начинается медленный подъём. Твардовский, отдельные лирики. Здравствуй, Пушкин. За далью даль, но горизонт всё ближе... Бум! Настоящий поэтический бум. Поэзия выплёскивается на площади и стадионы. А-ля Есенин – Евтушенко, а Маяковского поделили между собой Вознесенский и Рождественский. Вознесенский забрал себе новаторство, оставив Рождественскому пафос.
Как и всякий бум, поэтический бум быстро сходит на нет. Бум! – и нет его. На хвосте этого периода примостились, так называемые, барды. Окуджава с переходом в Высоцкого и расщеплением на КСП. Поэзия получает эмоциональную поддержку со стороны музыки. Основная форма существования – песня. Синтетическое звучание. Симбиоз. Ни стихи, ни музыка не приемлют самостоятельного существования. Только в содружестве.
А в обществе в это время бурлит застой. Самсебяиздат. Бывший тунеядец, а ныне лауреат Нобелевской премии, Бродский не оказал существенного влияния. Хороший поэт, но не судьба. А жаль. Хороший поэт, стиль В-, и он прекрасно вписался бы в обстановку своего времени. Не сложилось...
Дзинь! И вновь вакуум. Подспудное брожение. Трах-бабах! Пришла беда, откуда не ждали. Перестройка – внебрачное дитя революции. Гласность. То есть, свобода получения информации. Свобода формы. Очередной всплеск приходится на 1988 – 1992 гг. Новые лица, новые имена, новые стихи, «новая волна». Шумный всплеск. Но нет яркого лидера. Так, чтобы он запел, а остальные подпевали. Никто не знает о чём петь, и происходит соревнование в мастерстве пения ни о чём. Повторение «серебряного века», но с обратным знаком. На первое место выходят юмористы. Спектр широкий. От сарказма, до самоиронии. Центон. До свидания, Пушкин. «Человечество смеясь расстаётся со своим прошлым». Правда, этим оно не обеспечивает своего будущего, но об этом никто не задумывается. Поэзия никого не направляет, никуда не ведёт. Сидит на одном месте и хихикает. Разрушает старые ценности, не создавая новых.
Современная поэзия похожа на болото, где поэты состязаются в выдувании квадратных пузырей. Мастурбация. Оргазм налицо, но плодов нет. Самоудовлетворение.
Общество в очередной раз отворачивается от поэзии. Да и не может быть поэзии в потребительском обществе.
Продолжается поиск новых средств выразительности, новых форм. Содержание вторично. Но зреет. Где-то зреет и огромная жалость, и великая любовь. Но пока они не требуются. Всему своё время.
Дзинь! Относи.
03 12 005
«Альтернативная культура» интересна. Но лишь как «альтернативная», а не как «культура». На культурную основу она не тянет.
03 12 006
Не претендую ни на полноту обзора, ни на объективность своего персонального мнения. Эрудиции явно не хватает.
Просто мне так видится, просто я так думаю. У других могут быть другие мнения. Вот умничка И. Розанов в своей книге «Литературные репутации» выделяет поэтов-новаторов и поэтов «переходных эпох». К первым он относит Ломоносова, Державина, Пушкина, Некрасова, Брюсова, Маяковского. Ко вторым – Жуковского, Лермонтова, Блока. Вся теория построена на идеи отталкивания поэтов-новаторов от своих литературных предшественников. Теория достойная, и, для своего времени, весьма прогрессивная. Но далеко не исчерпывающая, и порождающая много вопросов. К тому же, она основывается лишь на внешних отличиях, не затрагивая сути. И уж конечно, она не в силах разъяснить нам взаимоотношения поэта и толпы. Предлагаю другую схему. Вы с ней уже встречались. УС.
Это – Универсальная схема развития чего бы то ни было. В том числе и поэзии и общества. Продолжение этой схемы выглядит так...
Для полного знакомства с этой схемой читайте книгу «Одна штука №№ 1 и 2».
По этой схеме поэтов можно разбить на четыре группы. Наиболее яркие представители групп: В- Мандельштам, Бродский, Лермонтов, Д-Маяковский, Высоцкий, В+ Есенин, Д+ Пушкин.
Поэты, относящиеся к одной группе, будут чувствовать родство. По отношению к предшествующей группе у них возникает то самое «отталкивание». Перекрестные группы будут испытывать притяжение, противоположные группы – антагонизм, полное неприятие. Так, например, Маяковский (Д-) не любил Тютчева (Д+) да и к Пушкину отношение у него было чисто соревновательное.
Любая схема условна, и эта тоже. Но в целом она неплохо смотрится и хорошо функционирует. С некоторыми поправками:
1 Творчество поэта занимает на схеме не точку, а какой-то отрезок, период.
2 Берется творчество поэта в целом. Отдельные произведения могут проходить под разными знаками.
3 Это всего лишь схема, и не всё так просто.
03 12 007
Ну, и? При чём тут «поэт и толпа»? А дело в том, что общество в своём развитии проходит всё те же этапы:
См Рис.
При правильном, прогрессивном развитии общества, оно последовательно проходит все фазы, больше задерживаясь на участках В+ ; Д+.
Регресс – движение в обратную сторону – чаще происходит под влиянием каких-то дополнительных факторов, привносимых извне. Например, война может отбросить общество далеко назад.
03 12 008
Война 1812 года закончилась. Победа. Отвоевав, общество вступает в фазу В+ ; Д+. На этом фоне и появляется Пушкин-поэт. Светлый гений. Общество ровняется на него, устремляется за ним и… обгоняет. Пушкин остаётся светлым гением Д+, а общество уже ушло по направлению к В-.
Пушкин, как пережиток прошлого, остался не у дел. Временно, конечно. Но ведь он-то не знал, что временно. И страдал, бедняга.
А общество идёт дальше. Лермонтов начал с В-, ушел в Д-. Поэт напряжённый, беспокойный, взволнованный, страстный. И молодой. Бунтарь. «А он, мятежный, простит бури, как будто в буре есть покой». До покоя, до В+, Лермонтов не дотянул. Не успел.
А общество всё движется, и мы поковыляем за ним потихонечку. Некрасов В+. Устремляет свой взор то в фазу Д- с благородным негодованием, то тянется к Д+. Но не дотягивает. Больше В+. В широком спектре: от обличения несправедливости, через матушку природу, утешительницу, до «выдержит всё, и широкую, ясную, грудью дорогу проложит себе». Направление дороги не указывается. Картёжник. Помещик. К землице поближе, к ней, кормилице.
В фазе Д+ лидера не нашлось. Вспоминают о Пушкине. Неожиданно на ум приходят стихи Тютчева. Те самые, которые были давным-давно написаны, но оставались невостребованными. Теперь потребовались.
03 12 009
Если же взят русский народ в целом, то несомненна его принадлежность к В+. Отсюда и вытекает та самая загадочность русского характера для иностранцев. Характера, в котором одновременно уживается женская кротость, покорность и жалостливость В+, творческая изобретательность Д+, и мужицкая безрассудная ярость Д-. Не будите спящего русского медведя В+. Себе дороже. Переход в фазу Д-, и по мордам. Хрен потом остановишь. «Умом Россию не понять», или «не будите во мне зверя».
Оттого-то и любит русский народ больше Есенина В+, чем Пушкина Д+. Не дотягивает он до Пушкина.
03 12 010
Брюсов. Большой мастер, но вот поэт ли? Ну, пусть будет «и большой поэт». С пустотой в душе и дьяволопоклонничеством напоказ. На месте души – огромный ком беспокойства.
Символисты, заблудившиеся в дебрях субъективного идеализма. Отказавшись от всего огромного мира за окном, символисты обокрали самих себя.
Декаданс. Уныние, беспокойство, страх перед будущим. Страшно заглянуть в зеркало — а вдруг увидишь там себя? Стремление забыться. Кокаин. Маниакально-депрессивный синдром. Предчувствие социальных катаклизмов. Прослыть пророком проще простого. Будущее превзошло самые смелые прогнозы. Первая ласточка 1905 года. Только общество начало оправляться от шока – война 1914 года. Нарастание Д-. Озверение народа и мировая катастрофа 1917 года и далее. Страной овладевает дьявол саморазрушения.
Стоит ли продолжать? Стоит. Но не сейчас. А пока сделаем некоторые выводы.
03 12 011
1 Поэт. С одной стороны – продукт своего времени, своего общества. С другой стороны, поэт сам влияет на общество, подталкивает его развитие. Чтобы постоянно оставаться на плаву, поэт должен быть на полшага впереди общества. Если общество В-, поэт должен быть В- ; Д-, если общество В- ; Д-, поэт должен уже быть в фазе Д-. И так далее. Поэт должен быть впереди в своём развитии и вести за собой. Но поводок должен быть не заметен.
Более того. Общество идёт само по себе. Отстал – пропал. Тот, кто носил на руках, пребольно уронит, да ещё и пройдётся по тебе пару раз. И хорошо, если на нём будут тапочки, а не шиповки.
2 Нигилизм, и оплёвывание всего вокруг «передовой интеллигенцией», и поэтами в том числе, во многом подготовило тот взрыв 1917 года.
3 Предвестники социальных потрясений – обилие критических статей, низвержение прошлого, зависть, бытовое хамство… (См "Признаки упадка страны")
4 Слава капризна и ветрена. Дунул ветерок – и нет её. Не гонись за ней, не догонишь. Подожди. Глядишь, и снова «ветром надует». На новом круге.
«Две волны популярности». Есть и такая теория. Автор её И. Ханок. И выведена она эмпирически, исключительно путём наблюдения за эстрадными исполнителями. А как она соотносится с нашей схемой? Посмотрим...
Нормальное, цикличное развитие общества предполагает прохождение через все фазы. Грамотный славосоискатель знает, когда ему выскочить, а когда желательно отсидеться в тенёчке. Разумеется, наибольшая популярность ему обеспечена в том случае, когда его ЭЭТ совпадает с настроением в обществе. Если исполнитель сидит на месте, на одном ЭЭТ, то количество волн популярности зависит от того, сколько раз пройдёт общество через эту фазу. Если он начнёт гоняться за славой, он её не догонит — постоянно будет чуть отставать. Но если он станет на полшага опережать общество, он всегда будет на гребне славы.
03 12 012
Вопрос славы – вопрос сложный. Эстрадный исполнитель, актёр – замечательно. Популярность им необходима как хлеб с маслом. Но поэт, композитор? – со славой нужно быть поосторожнее. Может произойти эффект по типу обратной связи. Чем больше слава, тем меньше остаётся места для вдохновения. Вместе с популярностью приобретаешь множество завистников. В нагрузку.
И чем больше тебе завидуют, тем ниже твоя творческая активность. «Слава – сладкая отрава». За известность расплачиваются талантом. Конечно, речь не идёт о выраженных В-. Им слава – дополнительный источник творчества.
03 12 013
Возвращаясь к Пушкину и его месту в современном творчестве можно отметить, что если поэтическая слава – яд, то Пушкин – противоядие. Чувствуешь, что вознёсся – открой, почитай, сравни и успокойся.
03 12 014
Претендуя на исключительность, поэт забывает, что точно на такую же исключительность по отношению к толпе претендуют и хирург, и водитель автобуса, и т. д. Хотя, на самом деле, все они, включая поэта, являются обслугой этой самой презренной толпы. Просто, поэт более свободен в своём служении.