В немом кино, где только жест,
А иногда так крупно титры.
Считал за честь их вслух прочесть.
Нет нот затертых на пюпитре.
В углу, чтоб виден был экран
С открытой крышкой пианино.
Седой тапер, как мог, играл.
То торопливо, то лениво.
Бросает исподлобья взгляд,
Дымя огромною сигарой.
Играет тихо – подан яд
И громко – угрожает карой.
Мазуркой оживляет бал.
Полкам на марше громко марши,
Умокнет вдруг – герой упал,
Псалмы – монахи и монашки.
Он в затруднении, когда
Слились в объятьях – губы в губы.
Хромает память… да… года…
Однажды выгонят… погубят.