Черной простынью в обхват
солнечного тела
Вышл нам октябрь, он сват
грусти неумелой.
Помнишь лес и много троп,
мой нестройный почерк,
Как, обнявшись, пили грог,
страшной серой ночью?
А потом зима пришла,
вырвала мне ноги,
Белой простынью легла
на пути-тревоги.
Здесь на крыше по утрам
распевает голубь.
Здесь мой храм и мой харам* –
о других – не помню.
*Харам – грех