Это ли не русская рулетка:
рухнув в снег с натёртого паркета,
брызнуть кровью в золото рассвета?
Медленные воды катит Лета.
Для чего тебя спасали, гений,
для свинца ль чужого пистолета?
Это ли не русская рулетка;
небо в блёстках над свинцом Невы,
лёгкая метель, как вуалетка,
притенила улицы Москвы...
Солнце, окантованное ветром...
Встали с пашен мёртвые полки.
Зимние багровые рассветы.
Льдистые холодные штыки.
Это ли не русская рулетка:
крикнуть «пли» намёрзшими губами
и, звеня ножными кандалами,
так и заскользить до края света,
где целуют губы шомполами,
где ласкают спину багинетом...
где погоны спороты с шинели,
на спине бубновый туз мишенью,
где уже не Сержи и Мишели –
Мишки и Серёжки вы, корнеты.
Это ли не русская рулетка:
заплясать в петле над пустотою,
В жизнь сорваться, но гнилой пенькою
снова саван наскоро залатан.
«Поглядите, господа солдаты:
Подивитесь, что ж это такое!
Вот она, Россия – Русь Святая.
Палача пенька – и та гнилая...».
По снегам, ещё полозьями не тронутым,
В край, где реки полноводны и медлительны,
горностаем побежала прочь от дому ты
за гонимым Божьей Милостью Гонителем.
Вот весна ломает лёд на озерке,
голубеет небо необъятной выси,
и дворянка в молью траченном платке
носит вёдра на крестьянском коромысле.
Чернокудрая смолянка, вот твой крест –
Подними руками, от мороза вспухшими.
Далеко паркетных залов тусклый блеск,
обнажённость плеч напудренных, надушенных.
Вдоль дороги дымкой тронуты кусты.
Вот и маки, наконец, пробили камень.
И в курной избе бельё стираешь ты
осаднёнными багровыми руками...
Это ли не русская рулетка?