В канун эпохи Возрожденья
Иезуитов жил каприз:
Как приговором на "стриптиз"-
Склоняли женщин на сожженье.
Для зрелищ ублажив толпу
Их, обвиняя в чародействе,
Вели к "позорному столбу",
Чтоб сжечь свидетелей "бесчестья".
Крестом прикрывшись,под хламидой,
Они свою таили страсть:
Им отпускали грех, для вида,
Но плоть имела женщин всласть.
И жгли тавром плечо блудницам
Аббаты пряча в капюшон,
Свои промасленные лица,
Макая липкий нос в крюшон.
Чёс индульгенции без правил
Имеет право до сих пор
И мозга "толоконный гравий"
Толкает женщин на костёр.
И соглядАтаев толпа
Сюда несёт свои поленья,
Смотрите:баба у столба-
Какое чудное виденье...
Она Мадонною стоит
И меркнут нетерпеньем вежды,
Смотрите:стан её горит,
Огонь грызёт её одежды...
Не превратился пепел в сор-
Он сбился в смысл представленья...
И только обострился взор,
Впиваясь в таинства виденья.
Но созерцаний "госпожа"
В оковах страха не истлела,
Она привыкла не дрожать,
Свечой поглаживая тело.
Теперь сама являя плоть,
Искрясь фонтаном фимиама,
Своей свободой заколоть
Пришла толпу нагая дама.
Холодный шест упёршись в тело,
Впитав в железо женский "яд",
Срывая тайну с бытия,
Колдунью обнажил умело.
Пытливый глаз скользит по коже,
Когда с телес последний штрих
Сползает, музыку тревожа,
Открыв поэмы голый стих...
Не воздуха шлепок по бёдрам:
Ладонь колотит о ладонь,
Мираж капрона взглядом содран...
В объятьях женственности гордой
Бессилен призрачный огонь.
В изгибах творческих усилий:
Парад холодного лица
И губы пьют отраву лилий,
Вдыхая шалость чайных линий,
Хваля изделие творца.
2001 г.