Когда бываешь с экспедициями в разных краях и странах, то невольно хочется попробовать то, чем страна особенно гордится. Поэтому, когда я впервые попал с экспедицией в Монголию, то заветной мечтой было выпить настоящего монгольского кумыса, приготовленного не из козьего, или коровьего, а из кобыльего молока. А потому еще и настоящего, что родиной кумыса считаются монгольские и казахские степи, где готовить его стали еще в шестом тысячелетии до нашей эры. Впервые упоминал о кумысе Геродот (484-424гг.до н.э.), описывая быт скифов, при этом он особо отмечал, что скифы так дорожили тайной производства этого напитка, что ослепляли всех невольников, видевших производство. Кумыс обладает рядом ярко выраженных лечебных свойств, и является мощнейшим природным иммуностимулятором. И как не испытать на себе действие этого чудодейственного напитка. Недаром казахи говорят: «Как нет возраста лучше сорока лет, так нет лучше пищи, чем кумыс».
Но вот уже больше месяца мы колесим по Монголии, а кумыс удалось вкусить только один раз, когда мы в монгольской геологической партии купили целую флягу (почти 40 литров) всего за 32 тугрика (один рубль в те времена оценивался по курсу в 4,18 тугрика). Подивившись такой низкой цене, мы затем подивились и качеству продукта, мало напоминающему кумыс из рассказов старожилов. Вполне возможно, что был он еще совсем молод и из коровьего молока. Флягу мы, конечно, со временем уговорили, но без особого удовольствия и все ждали возможности испить настоящего, кобыльего, налитого непосредственно из бурдюка. И такая возможность нам, в конце концов, представилась.
Стояли мы тогда лагерем на реке Кобдо-Гол неподалеку от вольфрамового рудника. Богатейшие вольфрамовые жилы, состоящие из вольфрамита, выходили прямо на поверхность, и добыча руды велась открытым методом - просто киркой. В отряде, кроме нас семерых, были еще два геолога из других партий, которые напросились с нами, чтобы осмотреть рудник. Лагерь разбивали ночью, а когда поутру проснулись, то обнаружили, что стоит лагерь в буквальном смысле слова на кладбище. Я собирал камни, чтобы придавить брезент и обратил внимание, что вроде бы разбросанные камни образуют небольшие правильные окружности, до двух метров в диаметре, и таких окружностей вокруг много-много. А наш газик задними колесами стоит прямо в одном из таких кругов. Да, это захоронения! А метрах в десяти от лагеря находится древнее и очень большое захоронение с несколькими рядами концентрических окружностей из камней. Каждый круг – это убитый враг. Видно знатный воин здесь захоронен.
Лагерь переносить мы не стали, поскольку не собирались здесь долго задерживаться. Действительно, после посещения рудника наши гости-геологи засобирались по домам, и Коваленко поручил нам с Николаем развезти их по своим партиям. После завтрака мы быстренько загрузили газик (ГАЗ-69), взяв продовольствие, спальники и что выпить, а еще две карты – всей Монголии и два листа более подробной карты районов нашей поездки.
Без особых приключений добрались мы до новокузнецкой партии, высадили главного геолога и совсем уже хотели рвануть дальше, но поддались на уговоры и задержались на «пять минут» чтобы испить какао. Естественно, пять минут за сладким какао с галетами и приятной беседой растянулись в час, настроив нас на весьма благодушное настроение. А потому, когда нам через пару километров повстречались нам четыре юрты и табунок кобылиц на привязи возле них, то мы опять решили немного задержаться. «Кумысная ферма» - сказал Оболенский: «Видите, кобылицы на привязи? К каждой из них подводят жеребенка, и когда она начинает отдавать ему молоко, то жеребенка отстраняют, а кобылицу быстро доят. Вымя у нее маленькое и молока мало – около литра за дойку, и отдает она его недолго – секунд двадцать-тридцать есть у доярки на всю операцию. Зато и образуется молоко быстро – через час дойку можно повторить. Итак, 5-6 доек в день – около пяти литров молока от кобылицы. Хотите попить настоящий кумыс?».
Мы, естественно, хотели, а потому завернули к первой юрте и зашли. У входа висят бурдюк с готовящимся кумысом и палка - входящий должен постучать палкой по бурдюку, чтобы кумыс лучше перемешивался и бродил. Зная уже кое-какие традиции, мы постучали, а потом сразу же прошли к стоящему в центре столу, и присели, скрестив ноги: «Кумыс бай?», «Бай» - все в порядке, кумыс есть. Из бурдюка в тазик нам начерпали кумыса, а из тазика уже налили в пиалы. Кумыс отличный, хмельной, и мы выпили по две большие пиалы, предварительно подержав их минуту-другую в руках. Предосторожности этой нас научил Коваленко. В свое время, в тридцатые годы монголы были почти сплошь заражены сифилисом через засланных из Китая больных лам, но это особая история и я как-нибудь расскажу про это. Так вот, говорят, что болезненные бактерии быстро гибнут на свежем воздухе, и, принимая пиалу с питьем, надо просто немного подождать для безопасности.
Это юрта казахов, она очень нарядная – везде занавески, вышивки, картинки. И не удивительно - в юрте две молоденькие девушки. Только мы допили по пиале, как прибежала мама, вся такая взволнованная с виду. Не мудрено, в юрте молодые девушки, а тут ввалились три мужика, два бородатых и один волосатый (это я), мало ли что может быть. На вид мамаша совсем не казашка, похожа скорее на мордовку, и немного митикует (то есть понимает) по-русски. Мы хотели купить флягу (литров 10) кумыса, но столько уже не было и нам продали только пять литров по бешеной цене – два тугрика за литр. Мы представились москвичами, и нас тут же нашли нужным немножечко пощипать – москвичи, они богатые.
«Уложив» на какао еще и кумыс, мы двинулись дальше, и вскоре догнали такой же газик, в котором ехал дарга (начальник) строительной бригады на Асхатине - ему мы и передали Оболенского – все равно по пути. И все остались довольны: мы – что не надо лезть через перевал и переправляться через бурную Асхатин-Гол, Оболенский, по-видимому, остался доволен за нас, казахи (а это они были в газике) – что мы угостили их кумысом, и еще поменяли им тугрики на рубли (по курсу 1:5). Так и разъехались – каждый при своем интересе, а ближе к полуночи мы уже вернулись в лагерь.
А уже рано утром мы сняли лагерь и двинулись на Хонгор-Улюн-Гол, по пути заехали на ту самую ферму и купили десять литров кумыса, отличного и молодого – целый полиэтиленовый бочонок с герметической крышкой. Мы везли его, не распечатывая, до заправки на Баян-Улегее, и надеялись довезти до лагеря, чтобы вечером скрасить все трудности длинной дороги. День был знойный, дорога тряская, бочонок герметичный, а кумыс молодой – все эти обстоятельства привели к тому, что бочонок взорвался в салоне газика, забрызгав и залив нас и все снаряжение перебродившим кумысом. К досаде за загубленный продукт прибавился резкий кумысный запах, который преследовал нас весь день. При закрытых окнах (единственное спасание от вездесущей пыли монгольского бездорожья), в тесном, под завязку загруженном снаряжением мирке салона жара и запах действовали просто убийственно. Это был один из самых трудных наших переездов.
Наверное, необходимостью проветрить наши легкие и освежить голову от хмельных кумысных паров, а не производственными потребностями и можно было объяснить столь частые наши остановки на переезде. На каждой остановке мы по честному выбирались из машины, брали молотки и кувалды, и за короткие 5-10 минут остановки шли отбивать очередной никому не нужный образец гранита – прекрасный пример подмены понятий формы и содержания. Все когда-нибудь имеет конец – завершился и этот трудный день «под парами», и на следующий день запах был уже слабее, но кумыс так пропитал снаряжение, что запах еще долго преследовал нас, вынуждая констатировать, что от кумыса бывает не только польза. Да, вот еще что – вполне возможно, что в этой неудаче с кумысом виноваты монгольские боги, наказавшие нас за настоящее святотатство – организацию лагеря на захоронениях.