Я иду по строчкам нотного стана.
Вдоль по рельсам нот незнакомой пьесы.
Не сложна ли музыка для начала?
Что-то вы задумали, мой маэстро?
Я спросил бы: что там у нас в программе?
И со сцены вам каковы на вид мы?
Но из зала голос не долетает,
Или глушит радио все молитвы.
И не занимал бы в партере место,
Да не слушал вовсе бы, только знаешь:
Есть еще под пальцами у маэстро
Верная улыбка потертых клавиш.
И, не слыша публики, он спокоен,
И стучит стаккато безумный гравий.
Эта жизнь глуха, как старик Бетховен.
Но играет, Господи, как играет.