"На нашем контракте чернильные пятна -
Ты все-таки хочешь пойти на попятный?" -
Моя госпожа задается вопросом,
Я тихо сижу, подшиваю доносы.
Ни жив и ни мертв.
Не явиться ль с повинной,
В руках Лжи ль восстать неподатливой глиной?
Но я так боюсь, не могу мыслить верой,
Меня пожирают тщеславья химеры.
Однажды решил, что хочу я быть первым,
И импульс быстрее помчался по нервам.
И рвался я дальше, ломал я преграды,
Все приговаривал: "Мне нужно! Так надо!"
Менялся я сам и менял я мир внешний,
То тем, то другим самолюбие тешил...
Но только зачем я всю жизнь надрывался,
Работал, страдал, без семьи я остался? -
Всегда ведь есть те, кто все даром получит.
Застыл.
Надо мной собираются тучи.
Обрушатся болью моря осознанья:
Метался я мухой в бесцельных дерзаньях.
Куда ж теперь?
В землю?
И есть ли хоть что-то,
Что не взметнет несогласия ропот
Внутри моей злой и прогнившей душонки,
Так рьяно любившей погони и гонки?
Печально смеялся, гулял я по лужам -
Случайно попал к месту нынешней службы.
"Твоя голова - непосильная ноша.
Нелепо терзать себя думой о прошлом.
Коль хочешь уйти - уходить нужно сразу.
Но я никогда не приемлю отказа," -
Моя государыня мерно глаголет -
Ее поклоняюсь незыблемой воле.
Она вся в делах: наждаком точит косы.
А я все молчу, подшиваю доносы.