О. Э. Мандельштам

   

О, ты, великий Мандельштам,
Возьмется ль кто поставить штамп
О том, что ты навеки выбыл,
А где гранит, кто имя выбил,
Звучащее через века,
И знаю я наверняка,
Что отпустить не может время,
Тебя держа в своих руках,
Оно давно тебе пригрело,
И что с того – невиден прах:
Твоя душа живет меж нами,
Твои стихи проходят снами
Сквозь очарованные души,
Тебя всегда готовы слушать…
Секрет поэзии постиг –
В ларце небесном каждый стих.
От древних греков до потомков
Связал узлом концы времен,
И по Элладе ты с котомкой
Бредешь, гребешь и мы гребем.
Ты Пушкина двойник наследник,
Не поминая имя «всуе»,
Как он, ты Питера насельник,
Дворцы и площади тасуя.

Среди больших поэтов первый,
Они одни могли признать,
А это признак самый верный,
И мы должны об этом знать.

Проходишь, запрокинув голову,
На зло как будто только голоду.
Нет, смотришь ты поверх голов,
Поверх замученных волов,

Чтоб даже мерзлою зимою
Узреть там что-то не земное,
На землю нежно опустить –
Господь тебя всегда простит.
И вот, еще не видим слова,
А стих уже в душе звучит,
И всё не просто из простого,
Но сердце в такт стиху стучит.
А тот глупец, кто крикнул – бредни,
На грудь без меры принял бренди.
Ведь ты не думал умирать,
И вечность знает, что не умер.
Звоню, живые номера,
Как только раздается зуммер.

Лишь голос твой, не голоса –
Твои все помню адреса.

И что ты «молодой Державин»,
Не знал ли разве, что держава,
Как всё сминающий каток,
Всё поглощающий поток.
Что ты живешь в глухие годы,*
Когда лишь сумерки свободы,
Коль власть «народный» вождь берет,
Корабль твой ко дну идет.

Мы плачем, сердце ведь не камень.
Тобою разожженный пламень
Так согревает наши души,
И стих стал ярче, стих стал глубже,
Свободным легким каждый шаг,
Но он не выйдет на большак –

Ему чужды чумные толпы,
Мертвящий вздох сосущей топи.
Стих каждый с каждым говорит,
И каждый может повторить.
Вчера, сегодня и… когда – то
Душа молитве тихой рада.

На стекла вечности легло
Твое дыханье и тепло.