Как бездомная сущность мрачная
Я брожу по земле давно,
И ищу, где моё пристанище:
Всё прошло, как в немом кино.
Помню я теплоту душевную
И тепло старых добрых рук.
Говорят, что у милой бабушки,
Был я самый любимый внук.
И, с годами, всё ярче светится
Та любовь, что дарила мне.
Всё я помню, но мне не верится,
Что прошло всё как в детском сне.
Город Маркс, мои годы лучшие
Протекли сквозь тебя, как вода.
В нём жила моя милая бабушка,
И останется в нём навсегда.
Для меня стала важной жизненно
Моя бабушка, как звезда.
И, хоть жизнь я прожил столичную,
Не был я москвичом ни когда.
Родился я, центральней некуда,
И прожил у кремлёвских стен.
Детский сад пятидневкой брежневской
Был мой первый опознанный плен.
Коммунальный наш дом на Знаменке
Был, по жизни, мой первый дом.
Помню те коридоры мрачные,
Первомай, помню, был потом.
Только быстро всё в лету кануло,
«Пентагон» там стоит теперь.
Уничтожили дом на Знаменке,
Никогда не войти в ту дверь.
А потом жил в раю хрущёбовском,
Жил, как жил, и любил, как все.
Отслужило свой век пристанище -
И его больше нет, вообще.
Лишь осталось теперь два дерева,
Знаю, помнят они меня,
Что творил во дворе намеренно,
Как искал средь домов себя.
Чёрт с ним, было ли, или ль не было,
Только всё и осталось в нас.
Всё что прочное – это временно,
Всё прекрасное - без прикрас.
Так бреду я по жизни странником,
По убогим своим домам,
И, до боли, понятно стало мне:
На Земле этот дом – я сам.