В тихую гавань корабль вошел,
Ночью сокрытый и черный, как смоль.
В свете холодном луны серебра
Жестокая участь всех смертных ждала.
Мертвецов позабытых команда уводит
В океан за собой губернатора дочь,
И Жемчужина Черная снова уходит,
Как только часы пробивают полночь.
Золота древних ацтеков проклятье
Снимет сыновья пиратская кровь.
Ацтекских дублонов земное заклятье
Богиня Калипсо наложит же вновь.
Но сто лет уж прошло, и Голландец летучий
Давно уж себе он жертву избрал,
Кто будет держать штурвал тот могучий
И страдать, как никто не страдал.
Капитан корабля, что страдал так ужасно,
Что сердце свое хранил в сундуке,
И о смерти мечтал каждый день ежечасно,
Говоря, что любовь подобна реке.
Любил он когда-то, любил беззаветно
Богиню, что морской повелевает волне,
Любил он так нежно, любил безответно,
И жил он все время, как будто во сне.
И стало же сердце, как камень, твердо,
И кровью невинных обагрил он моря,
Чудовищу жуткому, гадкому Кракену
Не жалел он матросов и корабля.
Но вот наконец была песня пропета,
Что велит собирать всемогущий совет
Пиратских баронов великого света,
Не сбиравшихся вот уже тысячу лет.
Старинные песо залогом послужат
Единению в битве с врагом.
Но доверия ими никто не заслужит,
Ведь лживость в сердце пирата самом.
Император Шанхая, французский барон,
Фрегаты поплыли навстречу судьбе.
Пусть ждет их победа или вечный же сон...
И вечность пройдет в бесконечной борьбе.
Капитан же кровавый сердце пронзил
Бедного юноши, что так любил
Губернатора дочь, эту майскую розу,
И льются потоком девичьи слезы.
Но тут он увидел открытый сундук,
Где сердце свое он хранил.
И понял, что умер он, вдруг,
Что нож его сердце отцовский пронзил.
А пират тот отважный,
Капитан он Голландца теперь.
И чести ее он любящий стражник,
И сердце его в сундуке.
И, провожая в долгое плаванье,
Ему песню поет губернатора дочь,
И только же солнце закатное сядет,
Как уходит он в черную ночь.
Тихая ночь. Светит луна.
Ты сидишь у окна, все одна.
Пират твои любимый, пират твои отважный
Где-то далеко браздит океан.
И сердце свое он тебе завещал.
В десять лет лишь он раз на берег родимый
Может сойти он, тоскою томимый,
Расскажет тебе, как долго скучал,
Как встречи с тобою, как сон, ожидал,
Расскажет, как в море покоя искал,
Но облик любимой провел между скал.
И старый сундук достает она вновь,
И в жилах волнует пиратская кровь.
И в жарких объятьях ее заключил,
Но блеснули звезды проклятой лучи.
Зашло нашe солнце, и вновь в горизонтe
Парус чернеет Голландца в ночи.
Вернется он снова, пират твои любимый,
Дождись лишь его, его сердца хранителъ,
Ты - ангел, хранящий ключи.