Конечно всё, а ты мне и не верил,
Конечен мир, в котором мы живём,
Конечна жизнь... Ты здесь зерно посеял,
Сожнёт другой одним печальным днём,
Когда тебя уже совсем не станет
(Не будет в мире этом и меня.)...
Тот, кто придёт на наше место, взглянет,
И не увидит, честно, ничерта.
Тебе так скучно здесь, я вижу по глазам,
Но что сказать, увы, совсем не знаю,
Вернуть потраченное время обещаю.
И, отчего, не знаю сам,
В холодном доме пусто и темно.
За стенами я ничего не потеряю,
В кровати этой вновь и вновь я засыпаю.
На улицу ведёт одно окно.
Там в траур облачилась вся природа,
И ты сидишь и смотришь... Всё одно.
Лишь чёрный дом наш не менялся год от года,
Ему, как будто, время не дано,
И не страшна ему ужасная погода:
Он вечен. Годы? Жизни? Всё равно.
Бегут, бегут старинные часы,
ВертЯт стрелАми, ритм отбивают.
Какие же друзья друг другу обещают
Вставать до первой утренней росы?
И даже когда в дом приходит Гость,
Мудрее нас, но столь же одинокий,
Собаке на дворе он бросит кость,
Для нас же -- разной темы для раздумий.
Часы-часы, замедлить бы ваш ход,
Он так безумен, мне не разобраться,
Однако как бы я хотел добраться
До механизма, чтобы всё наоборот!
Конец пришёл, настать же не успеет,
Идёт обратно время без забот.
Костёр ещё давным-давно не тлеет,
И Иисус прочь от распятия идёт.
Огонь! Огонь! Но света в мире нет,
Умру -- так стану много выше...
Но не светлей... Давайте будем тише.
За поворотом будет ждать нас поворот;
От гроба предстоит дойти нам до ворот...
От них когда-то путь был начат.
И всё равно не каждый к ним дойдёт.