Из Александра Косенко
* * *
Мы – одичавшие две доли –
ломая Вечности хребет,
несёмся вскачь по жизни полю,
как вихрь, в безумной гонке лет!
И рядом нет как будто места
для вакханалии химер.
Не назовёшь последним бегство.
Но Время гнёт на свой манер.
Распишет серых буден проза,
лубочно высветив подтекст, -
пьяна что Вера от наркоза,
что на Любви поставлен крест,
цель водевильна изначально
и на Майдане – Правды нет,
что наши доли одичали
и сломан Вечности хребет…
* * *
Смешно ведь!.. Как смешно теперь…
А впрочем, было так угодно,
легло чтоб лето на мольберт
мгновений дивных, небосвода,
сверканья глаз – души глубин,
и бытия, и сновидений.
Сберечь чтоб губ твоих кармин
от парфюмерных наслоений.
Чтоб «я» свои собрать в одно,
чтоб осознать тщету усилий.
А Время въелось в холст пятном,
как солнце, – в зеркало идиллий.
* * *
Оставь меня! Бессмысленны слова –
безвременья они не одолеют.
О счастье мнимом я не сожалею.
Опавший лист, пожухлая трава…
Всё это осень… Искушенья хмель,
где кто-то с кем-то счастья призрак ловит –
до дна испить и доверху наполнить,
щеку подставить под удар потерь.
Вертеп тот искалечил столько душ!..
* * *
Из небытья процокал конь копытом.
И прикипели стрелки на часах
к секундам, что змеёй шипя сердито,
бросали в ад – на новые орбиты.
И чёрной стала жизни полоса.
Из рук синица взмыла в небеса.
И беды по земле гулять пошли…
О чём молчал вельможных шапок соболь,
когда апрелем чёрным на Чернобыль
из хиросим летели журавли?..
* * *
И не мечта, а лишь насмешка,
ухмылка горькая небес.
И стон, и песня – вперемешку,
межи столетий ложный всплеск.
Куда ни кинь, а дни и ночи –
от ворона до соловья –
душа без устали пророчит,
как мёд, горчащее: «Твоя…»