В тиши садов сидел я мирно с книгой,
Вдруг ты вошла, бубенчиком звеня,
Мне стало жалко мандарины,
Что ели мы с тобою, друг, тогда.
Они теперь ничто иное,
Как странствий символ,
Сопряженный с грустью и тоскою,
Любовью и твоей нетленною душою.
Но вот настал тот час,
Когда услышал сей бубенчик,
В его мелодии узнал я вас,
Теперь все ясно: мне не станет легче.
Тогда мы встретились в последний раз.
Уехал в США, там слушаю лезгинку,
Пытаюсь скрыться от любви и драм,
Не взял с собою мандаринок,
А мог бы положить хоть килограмм.
И так промчались годы молодые,
Теперь мне сколько? Сорок пять?
Со многим там столкнулся я впервые,
Однако юность не вернется вспять.