Разбудили рано:
Кони ржали,
Петухи орали,
Мышь скребла...
К девяти министры набежали,
Жалуясь на всякие дела.
Мол, дворец «хранцузы» строят криво,
Мол, дрова не пилятся в лесу...
Царь вздыхал
И морщился брезгливо,
И мизинцем ковырял в носу.
Сонные, явились брадобреи,
Бритвочками рожу поскребли,
А в двенадцать
Вялые лакеи
Квашеной капустки поднесли.
Поклевал её — без интереса —
(Это в сказках
У царей — пиры),
Прискакала нервная принцесса,
Стала хаять царские дары:
«Это не сапожки, а колодки!
Это не вуаль, а решето!
В этой шляпке я, как в сковородке!.."
То не это,
И манто — не то...
«Я в сорочке этой —
Как старуха!
Что за кружева на рукаве?..»
Царь,
Кряхтя, чесал за царским ухом,
Будто блох гонял по голове.
К часу
Генерал пришел с вопросом:
«Как с поносом ездить на коне?»
(Генерал всегда болел поносом,
Если только дело шло к войне).
«Как мне с... энтим... строить оборону,
Где найти в желудке столько сил?»
Царь стащил с башки свою корону
И кусок короны
Откусил...
На обед подали две сардельки.
Царь такому блюду
Был бы рад!
Да беда, что повар,
Пьяный в стельку,
Намесил горчицы в лимонад!
Царь отведал...
Похихикал тихо.
Помычал.
Похрюкал.
И — заржал!
Да вокруг стола,
Как всадник,
Лихо
На евойном стуле поскакал.
Набежали дворня
Да лакеи,
«Батюшку, — кричат, — спасать пора!»
И царю
За воротник,
На шею
Всыпали ледышек —
С пол-ведра.
Подскочив,
Набив синяк огромный,
Царь с рычаньем ринулся в подвал,
И забился в угол,
Самый тёмный,
И скулил, и тихо подвывал...
В сумерках он вылез
Из подвалу
Бормоча: «Хощь жив, спаси, господь...»
И приказ он отдал генералу:
«Вениками повара пороть!»
Перед сном пороли идиота.
Царь под крики думал:
«Шо за жись?
Тяжела ты, царская работа!
Хущь царём, ей богу, не родись...»