Я просил одиночества, меня провожало бесстыдство,
Случилось же чьё-то пророчество, прозвучало чьё-то ехидство.
И только родные глаза, меня беззаветно прощали.
Бегали на базар, обедом кормить обещали.
Стыда в этом, В принципе, нет, вираж прозвучал пронзительно,
Но по-прошествию лет, его не менять унизительно.