Мой чёрный человек, с рукой – от живота,
Он жаден до всего,
что движется и внемлет!
И запахи, и звуки, и цвета
Он всё с единой алчностью приемлет!
Когда ж со сцены жизни сметено
Всё сущее,
он тщится за кулисы.
И рвётся чувств тугое полотно!
И взвизгивают вымысла актрисы,
И тянут ню до шеи простыню
Заоблачных нелепых вожделений,
И музы мечутся, как розовые тени,
И льнут к нему, что лёгкий прах к огню!
Когда ж всё съедено: с крылами и без крыл,
В раскаянье едва ль он пребывает.
В безумном голоде о страхе позабыв,
Он, чрево своё жадное раскрыв,
В него свою же руку запускает...