Любовь к городам нелегка, и тоска, как признание,
Мешает оборванным странникам двигаться смолоду.
Как странно, что эти дороги имеют название
И тянутся пыльные нити от города к городу.
И если стараться все карты запомнить заранее,
То выберешь нужную ноту - и вытянешь длинную;
Но нет городов там, где плыли упрямые римляне!
Как странно, что эти дороги имеют название...
И - память, которая лечит их тонкие линии,
И ночь укрывает подобно зеленому пологу.
По ясным лучам, по летящему птичьему имени,
По пыльным соцветьям, созвездий кружащему холоду, -
И если стоять в середине, то кружатся головы,
И запах победы сильнее, чем все заклинания.
Ведь там, где совсем ничего не осталось от города,
Мы сможем опять применить свое странное знание.
И нас обозначат, на нас не обидятся призраки;
Прикрутят погоны, подарят второе дыхание,
Поймут, кем ты станешь, присвоят особые признаки.
Как странно, что эти дороги имеют название...
Как странно, что эти дороги имеют название.
Когда-то так было: мы звали художников братьями .
Молчат города, мир плывет за открытыми ставнями.
И вот уже - просто, и мир рассыпался на атомы,
А мы все стояли и ждали, и нас не оставили.
Нам просто лететь, и другие нас, кажется, поняли:
Спит время реки, и поет заколдованный жнец его.
Но нет городов между Римом, Москвой и Венецией -
Как странно, что эти дороги кого-то запомнили.
Как странно, что эти дороги кого-то запомнили.