Ноябрь.Утро.Мокрый снег
качает воздухом листовки.
Протягиваю четкий след
шпагатом белой упаковки.
Мой путь сегодня и вчера,
и завтра к шумному вокзалу,
где из налипшего квартала
вытягиваются поезда.
На сто минут соизмерением
сто дней отчаянной борьбы
машины и меня движением
в туннель враждебной пустоты.
Вращают крыльями вагоны
сопровождением глиссандо;
оканчивается глиссада
клиническим аэродромом.
Опережаемые болью
глаза твои меня встречают:
- Нельзя болеть такой любовью!
Наверное нельзя... Не знаю.
И рук серебряные слитки
моих ладоней не венчают,
уже ресницы не скрывают
накапливавшуюся пытку.
Предел отпущенного зыбок,
хотя оплачивать согласен
своею внутреннею дыбой
за кратковременное счастье:
мазок свирели,флейты блик,
гуаши, темперы, пастели
- цвета веселые горели б
и обжигали мой язык.
Как бы блокадною улыбкой
на шутки губы отвечают
и жалок я своей попыткой
прорвать кольцо твоей печали.
И - все! И мне свободен путь
возврата в прежние привычки!
И по ступенькам электрички
я - стон, я - тихое "забудь".