Персидский шах ругался матом.
И одержал победу шах.
И розы чайной ароматы
Вдыхал могучий падишах.
В гарем явился победитель
И выбрал ту, что всех нежней.
Не знал он, горестный воитель,
Что страсть опаснее ножей.
Когда рассвет струился юный,
Проснулась верная жена.
Как роза после ночи бурной
Цвела персидская княжна.
А утомленный победитель
Проспал до поздних петухов.
Забыл несчастный повелитель,
Что город к бою не готов.
Была недолгою осада,
Пожар над городом дымил.
Жестокий шах не знал пощады
И головы врагам рубил.
Но атаман, ругаясь матом,
Отправил шаха к праотцам.
Не знал он, что гарем проклятый
Впустил в казацкие сердца.
Была дружиною ватага.
А стала скопищем вражды.
Бродила в жилах пенной брагой
Краса иранской стороны.
Хмель на крови ударил в темя.
Нежна персидская княжна.
Но Стенька вставил ногу в стремя.
В станице ждет его жена.
Взглянув на спящую царевну,
Помедлил грозный атаман.
Узнал он, что такое ревность.
И в голове поплыл туман…
Ковры персидские на стругах,
Но весла втрое тяжелей.
И перси нежные подруги
Опасней тысячи ножей…
А дальше все уже известно,
Хоть это было и давно.
Свою персидскую невесту
Отправил душегуб на дно.
Грех по любви – не грех, а кража.
Страшней предательство в Любви.
И проводила Стеньку стража
К дубовой плахе на крови.
И на свидание к любимой
Душа летела, не таясь.
Цари не знали, что под ними
Заря пожара занялась…
Века идут, летят короны,
Идут бои за нефть и газ.
Но, как всегда, - Любовь на троне.
А без нее и князь – не князь.
Достойна гениальной кисти,
Она безумствует в ночи,
Сильнее смерти и корысти…
И плачут в муках палачи.
Мы все – Отца Вселенной дети,
Мы дети Матери-Любви!
Цари, сатрапы и поэты, -
Мы строим храмы на крови…
Сегодня – рано, завтра – поздно…
В ночных молитвах и грехах
Цветами прорастают звезды
И поцелуи на устах…